Кажется, я от Райли заразилась. Макс, похоже, подумал о том же, потому что улыбнулся и терпеливо подождал, пока я сама не выдохнусь.
— Может, дашь мне самому сказать? — поинтересовался он, когда я закончила.
— Ты прав, — согласилась я. После такого позора я на что угодно бы согласилась. — Говори.
— Пригласишь к себе?
Заметив, как я колебалась, подыскивая вежливую и тактичную причину для отказа, Макс подошел к вопросу с другой стороны.
— Хочешь узнать, кто такие Охотники?
Конечно, я хотела! А он знал, чем меня зацепить.
— Проходи, пожалуйста, — я быстро отперла дверь.
В комнате Макс с любопытством огляделся, подошел к мольберту и нервно закашлялся, рассмотрев стоявшую на нем незаконченную картину. Я его понимала: София тяготела к абстракции. А еще у нее был красный период, в результате чего стоявший на мольберте холст изображал что-то, удивительно похожее на вываленные наружу окровавленные человеческие внутренности.
— А у вас тут уютно…
— Ты хотел рассказать про Охотников, — напомнила я.
— Сначала я хотел извиниться, — смущенно покосившись на разобранные кровати, сокурсник примостился на краешке единственного в комнате стула. — Мне следовало подумать о выборе слов.
Судя по виноватому виду, Райли не только со мной успела сегодня поговорить.
— Просто я не подумал, что ты… будешь считать себя человеком.
— А кем же еще? Я и есть человек.
— Нет, — последовал жесткий ответ. — И лучше тебе как можно скорее перестать так думать.
Я удивленно (и несколько возмущенно: мое дело, что мне думать и считать) посмотрела на Макса — не то чтобы я хорошо знала его, но подобная категоричность мне показалась не в его духе.
— Это почему же, интересно? И что ты вообще имеешь против людей, раз уж на то пошло?
Я зареклась задавать этот вопрос еще в первый день, когда встретила Макса, но… благие намерения никогда не выдерживают проверки реальностью. Он пожал плечами.
— Скорее, вопрос в том, что они имеют против нас. Ты скоро сама поймешь.
Я была уверена, что не пойму.
— На самом деле те, кто не знает про нас, еще ничего, но вот знающие… Как ты думаешь, кто такие Охотники? — неожиданно спросил он.
Монстры, которых боятся сами монстры? Боюсь представить.
— Они люди.
А вот это звучало как-то даже… разочаровывающе. Люди? Что они могли противопоставить магам, колдунам и прочим кошмарам из детских сказок?
— Люди, которые знают о нашем существовании. Знают о нашей силе, о наших возможностях. И как, по-твоему, они после этого к нам относятся?
