Наконец они погрузились на корабль и вскоре увидели вдали белые скалы Дувра. Ранальд вздохнул с облегчением.
Монаршую чету они застали в Виндзоре, любимой резиденции королевы. И всё пошло заведенным порядком.
В начале лета здесь же, в Виндзорском замке состоялся большой праздник в честь дня рождения королевы Филиппы. Ей исполнялось тридцать семь лет, и она уже выносила и родила своему мужу тринадцать детей. Конечно, молодость королевы давно уже осталась позади, она потеряла лёгкость и подвижность, огрузнела, временами прихварывала, но всё ещё была полна желания угодить своему супругу. Король смотрел на жену с нежностью во взоре, и было видно, как много она для него значит.
На этом празднике Ранальд впервые увидел Джоанну Кентскую. Она была необыкновенно хороша собой и, как видно, чрезвычайно этим гордилась. Джоанна была дочерью Эдмунда Вудстока, единокровного брата Эдуарда II и, следовательно, состояла в родстве с королевской семьёй. Ныне она была супругой Томаса Холланда, сенешаля графа Солсбери, но вступила в этот брак, не испросив разрешения короля. Это была скандальная история. Король Эдуард был зол на неё и пытался расторгнуть нежелательный для семьи союз и отдать родственницу в жёны Уильяму Монтегю, второму графу Солсбери. Однако непокорная красавица, как разъярённая тигрица, воевала за свою любовь, обратившись за помощью к Папе Римскому. И победила. Сейчас ей было двадцать три года, она недавно родила своему мужу дочь, но при этом была свежа, как весенний цветок, и выглядела невинной девушкой.
Внимательно наблюдая за собравшимися представителями самого цвета королевства, Ранальд заметил, какие взгляды бросает принц Уэльский на свою родственницу. В глазах его при этом появлялось что-то щенячье, и Мюррею стало не по себе. Уловив принца в некотором отдалении от гостей, он не выдержал.
– Зачем вы терзаете себя, сир? – проговорил Ранальд. – Слепому видно, что вам нужна эта женщина. Так возьмите её. Насладитесь её прелестями и забудьте. Тем более что она не девица, и скандала не будет. А переспать с таким героем, как вы, мой принц, великая честь для любой женщины в королевстве.
– Ты ничего не понимаешь, Мюррей, – хмуро откликнулся Эдуард, – я не могу взять её. Она дама моего сердца, и я готов петь ей канцоны и сочинять в её честь баллады. Она прекрасна, как утренняя заря, разве не видишь? Другой такой женщины больше нет. А ты говоришь взять. Взять можно миловидную крестьяночку в поле или горничную во дворце.
