Но даже в такой веселый час она не могла легко говорить о вещах, которые могут так сильно повлиять на их жизнь. В эти холодные дни она не очень хорошо себя чувствовала, и даже в теплом, нарядно украшенном зале Лэнгли не могла отделаться от чувства, что ледяная и жестокая, как зимняя вьюга, ненависть баронов подстерегает их всех где-то за толстыми каменными стенами. Когда Изабелла встала, чтобы присоединиться к веселящейся компании, Маргарита на секунду задержала ее руку на своем колене.
— Ведь ты же не можешь не понимать, Изабелла, что как только все эти указы войдут в силу, они лишат Эдуарда всего, кроме чисто внешних атрибутов власти. Что всю истинную власть у него отберут…
Изабелла посмотрела в ту сторону, где Гавестон, неотразимый в алом платье и украшенный фамильными драгоценностями Капетингов, показывал Жислен и еще нескольким девушкам па танца, который он только что придумал. Из-за слов тетушки пропало все очарование.
— И он все отдал в обмен на этого жадного павлина. Как же я ненавижу Пьера Гавестона! — произнесла она горячо. — Больше всего на свете хочу, чтобы он опять уехал отсюда! Чтобы он исчез совсем.
«Но как это сможет помочь пасынку? — подумала Маргарита. — Если убрать Пьера, без его влияния станет еще более очевидной его слабохарактерность. Разве он хоть раз сделал попытку последовать примеру своего славного отца, когда его друг был в Ирландии? Ну ты же видела, что было в прошлый раз», — едва не сказала она вслух. Но будучи Маргаритой, она не хотела говорить ничего такого, что могло бы сильно расстроить Изабеллу.
— Если сгубить дуб, плющ обовьется вокруг другого дерева, — лишь сказала она уклончиво.
Но Изабелла мгновенно поняла ее.
— А станет ли он обвиваться вокруг золотой лилии, как вы считаете? — спросила она, вставая с простого стула, на котором сидела подле камина.
— Я надеюсь на это и молюсь — когда пробьет час.
— Когда пробьет или если пробьет? — Изабелла наклонилась над Маргаритой, глаза ее блестели, как у кошки, при свете огня, пылающего в камине. — Вы так говорите, как будто не сомневаетесь, что Пьер уедет, и причем навсегда. — Как ни любила она танцевать, она на миг забыла об оживленных голосах, зовущих ее из центра Залы. И усиленно размышляя над тем, что так волновало и занимало ее, чувствуя, что в словах тетушки что-то кроется, она спросила: — Так что говорил Черный Пес Уорик?
Маргарита протянула руки к огню, поворачивая их и грея. Это были руки отличной всадницы — умеющие направлять и править, и она подумала, долго ли еще сможет направлять и управлять этой трепетной, легко возбудимой девушкой? Сумеет ли помочь ей стать счастливее, когда возникнет возможность более спокойной жизни? В ответ на просьбу Изабеллы она поднялась.
