— Слушай, подполковник. — голос начальника областного управления СБУ, прямого руководителя, сейчас был явно не к месту. — Ты кого ко мне на дачу послал, а? Эти, твои ханурики продали два поддона кирпича… Представляешь? Силикатного. Кизиловского. Ты знаешь, по чём ныне такой кирпич?
Нет, — Синчук прикрыл мембрану телефона и выматерился. — день сегодня действительно хреновый.
* * *
Богдан Васильевич Петренко напился не случайно. Точнее, напился специально. В надежде заглушить те чувства, которые именуются сомнением.
После встречи с Луговым, он всё время физически ощущал, как привычная, твёрдая поверхность земли уходит у него из под ног. На Козаченко собирались совершить покушение. Такое с трудом укладывалось в голове. Но, Петренко прекрасно понимал: Луговой не из тех людей, чтобы шутить. Это раз. И он не сам проявил инициативу. Льву Николаевичу, как помнил Богдан Васильевич, сантименты были не свойственны. Политологу приказали — он выполнил распоряжение. Чьё? И так понятно. И вот именно с этого места размышлений земля то из под ног и начала убегать.
У Богдана Петровича было два варианта действий. И оба его никак не привлекали. Предположим, говорил сам себе бывший секретарь ЦК ВЛКСМ, я сообщу Козаченко о том, что того собираются отправить к праотцам. И, первый вопрос, какой зададут в ответ, будет звучать так: а откуда, пан Петренко, вам известно об отравлении? Ах, от товарища Лугового… А что вас объединяет со Львом Николаевичем? — последует второй вопрос. А за ним и третий: а почему вы скрывали факт вашего тесного знакомства с российским политологом? И четвёртый: а почему Луговой обратился именно к вам? С этих, и последующих вопросов то и начнётся крах его и без того шаткой карьеры. И тогда всё! Повторного возвращения в «большую политику» не состоится. Факт!
А если промолчать, результат понятен без слов.
Сомнения Богдана Васильевича мучили долго. Пока их не залил алкоголь.
* * *
Андрей Николаевич вскрыл панцирь краба и осторожно выцарапал мясо:
— Божественно. Давненько такого не ел.
— Вот и замечательно. — Тимощук разлил коньяк по бокалам, раздал их гостям. — Итак, Николаевич, выпьем за будущее. Точнее, за то будущее, которое каждый сам для себя рисует. И на которое надеется.
— Я бы выпил за то будущее, которое не рисуют, а создают. — Козаченко слегка пригубил спиртное.
— Создать — не проблема. — вставил реплику зам Тимощука Лосев. — По крайней мере, у нас всё для этого есть. А вот спланировать, задача не из простых.
