Бедная валидэ. Любовь зла, полюбишь и султана-маньяка, что тут еще сказать?
Исповедь Хатидже продолжалась бы еще долго, не постучи в покои непрошенный визитер. Как оказалось, валидэ уже проснулась и срочно требовала меня к себе. Услышав имя грозной мамы, Хатидже затряслась, как козий хвостик.
-Умоляю, Хюррем! -вцепилась она в рукав моего халата. –Помоги! Некого больше просить, кроме тебя.
На автомате я протянула руку и погладила сестру султана по встрепанной макушке. Ребенок. Большой ребенок. И мозги детские. И что с этим несчастьем делать?
-Помогу.
С этими словами я встала, поклонилась изумленной моим поступком Хати, и вышла.
Валидэ султан наслаждалась горячим бульоном, которым ее кормила с ложечки Нигяр, мечтающая выслужиться. Заметив мою змеиную улыбочку, калфа слегка побледнела, но отшатываться от своего билета в счастливое безбедное будущее побоялась. Ну-ну. Не люблю «слуг двух господ». И слугам пора бы это уяснить для себя раз и навсегда.
-Валидэ султан…- я поклонилась. Поклоны, поклоны… С одной стороны, и спину гнуть надоело, а с другой — вежливость очень страшное оружие. Если я идеально себя веду — ко мне будет сложно придраться. Безупречность во всем — вот что стало моим девизом в этом дворце.
-Хюррем! — искренне улыбнулась мне султанская мама. –Ты кушала? Садись, отдохни. Где ты была?
-Я беседовала с Хатидже Султан, — последовав совету свекрови, я расположилась на подушках недалеко от кровати. Валидэ жестом отпустила слуг и вцепилась в меня, как клещ.
-Она что-то сказала?!
-Если коротко — она страдает без мужчины. Поэтому выдать ее нужно замуж как можно скорее в любом случае. Отца ребенка мы с вами знаем. И грех он прикроет, — ядовито улыбнулась я. — В противном случае достаточно одного слова, и Сулейман его казнит.
Валидэ позеленела. Она была далеко не глупа, и сразу догадалась, о ком я говорю.
-Мерзкий грек… Презренный раб! — прошипела она. — Да как он посмел обесчестить мою дочь!
-Она сама ему это позволила, — пожала плечами я. –Слишком труслив наш грек для таких поступков по собственной инициативе. Дорогая Хафса султан, мы обе с вами знаем, что Ибрагим — запуган. И он больше всего боится тех, в чьих руках сосредоточена реальная власть. Вас, Хатидже султан, и — больше всех, — Сулеймана. Он мечтает о власти, но предпринимать таких решительных поступков без поддержки и одобрения самой Хатидже бы не стал.
-Ты права, Хюррем, — скрипнула зубами Айше Хафса. –Как ни горько это признавать, но ты права.
