Останавливались обычно в оазисах или у известных только бедуинам колодцев. От холодной воды сводило зубы, но Амин пил, захлебываясь, – как и верблюды. И все равно потом мечтал о фонтанах, теперь прекрасно понимая, почему и у людей, и у зверей при виде источника на бахрском рынке загорались глаза.
Валид слонялся рядом и канючил сладости. Периодически они мальчишке даже перепадали – от сердобольных торговцев, купившихся на жалостливую детскую мордашку.
– Скря-а-ага, – бурчал мальчишка, если получал от ворот поворот.
Амину он говорил то же самое. Но тратить на такую ерунду деньги юноша не желал, даже если приходилось выслушивать бесконечное нытье.
А ныть мальчишка умел. И еще совершенно не был приспособлен для путешествий.
– Какой же из тебя путешественник, – ворчал Амин, отшвыривая от визжащего мальчика скорпиона, – если ты даже такой мелочи боишься.
– Я не боюсь! – пищал Валид. И подпрыгивал от ужаса, если Амин шутливо подгонял скорпиона к нему. – Прекрати!
Скорпион бежал, Валид – тоже, но в другую сторону. Да так, что пятки сверкали. И мог пропасть до следующего утра, обнаружившись в компании какого-нибудь пьяного торговца или его слуг, которые до этого мальчишку угощали.
Вот только вечером неизменно находился рядом с Амином, изводя нытьем и капризами. Поэтому когда солнце село, а мальчик вместе с верблюдом вдруг куда-то слинял, Амин забеспокоился: либо очередная каверза, либо… ну не мог же несносный мальчишка потеряться по дороге! Это сложно – караван большой… если только совсем заснул и свалился с верблюда… но тогда тот бы все равно шел рядом…
Амин бесцеремонно бегал от костра к костру, беспокоя отдых уставших караванщиков, расспрашивая про мальчишку. Пока не услышал:
– Эй, ибни, твоего сорванца не Валидом зовут?
Высокий пожилой бедуин (с красно-белым платком-куфией, прикрывающим седые волосы и отчасти – морщинистое, обожженное солнцем лицо) щербато улыбнулся.
– Идем, отведу.
Конечно, мальчишка уже напросился кому-то в шатер «в гости». И только Амин хотел его увести, как возмутился не только «сорванец», но и хозяева – о гостеприимстве бедуинов ходили легенды. Рассказывали, что сам месяц-Вадд порой спускался к пустынникам – испить чашечку горького ароматного кофе. Оттого и была ночь так благосклонна к кочевникам – намного приветливей, чем сестра Вадда – яркая Аллат.
Бедуин, в чей шатер забрался Валид, путешествовал с тремя детьми, младший казался ровесником Валида. «Пусть их», – наливая Амину кофе, улыбался бедуин.
