Врачи и медсестры! Они хоть знали, что делали. Мое медицинское образование сводится к полугодовому курсу «Здоровья и гигиены» в школе. Жаль, научили нас там немногому. Но я старалась успокоиться, подумать и привести мысли в порядок. Он сказал, лихорадка продлится по меньшей мере неделю, может, и две. В то время я еще не знала, насколько слабым он станет. Но пока он мог двигаться, решила этим воспользоваться.
Первой задачей было согреть его. Я поворошила угли в камине и подкинула дров. Потом пошла в комнату родителей и достала из папиного комода толстую фланелевую пижаму. Папа надевал ее только в холодные зимние ночи. В комоде было еще две, а у мистера Кляйна, думаю, и того больше. Я выбрала в красно-белую клетку.
– Наденьте лучше вот это, – сказала я, положив пижаму ему на кровать. – Она очень теплая. И я снова развела огонь. Сейчас вскипячу молока – как остынет, думаю, вам стоит его выпить.
– Ты прямо настоящая сиделка, – улыбнулся он. То ли он уже меньше боялся, то ли лучше скрывал страх.
– Увы! – ответила я. – Я почти ничего не знаю и не умею.
– Бедная Энн Бёрден, ты, наверное, хотела бы, чтобы я никогда не приходил.
Я не решалась признаться ему, чего на самом деле хотела бы. Как рассказать о яблоне и обо всем, что я думала тем утром, собирая цветы и молодые побеги? Что чувствовала, когда пахала поле? Все это выглядело теперь таким далеким и неуместным, что даже думать о нем было грустно. Поэтому я перевела разговор на другую тему, которая тоже волновала меня.
– Чего бы мне хотелось…
– Да?
– Мне хотелось бы, чтобы я предупредила вас, когда вы… пошли купаться в этом ручье.
– А ты могла бы? Где ты была?
– Наверху, в холмах, – я по-прежнему, сама не понимая почему, не говорила ему про пещеру. – Не знаю, успела бы. Но могла бы попытаться.
– Но ты же не знала, что вода радиоактивна.
– Нет. Но знала, что с ней что-то не так.
– Я и сам должен был понять. Уж с двумя-то счетчиками Гейгера! Но я даже не вспомнил про них. Сам виноват.
Но мне было не по себе от этих мыслей, и я по-прежнему переживаю.
Это случилось прошлым вечером. Он надел пижаму, потом выпил немного кипяченого молока. Чашку я тоже прокипятила. Я собираюсь кипятить или прожаривать все, имеющее отношение к еде.
Согласился даже выпить две таблетки аспирина. Потом уснул. Я убрала лампу от изголовья и погасила ее. Думала было оставить ему свет, но побоялась, как бы он ее не опрокинул. Потом помыла посуду, потом посидела часок у окна, ничего не делая, только размышляя.
