Как и мечту своего папаши. Мало того, что он выпендрится перед своими ублюдочными коллегами, пригласив их всех на мою игру, он еще и сможет выглядеть героем задешево. Не надо даже раскошеливаться на чартер, только на лимузин.
— Знаешь, что мне больше всего нравится в этом финале? — спрашивает с соседнего места Кассель, изучая один из буклетов, розданных нашим менеджером.
— То, что он станет типа как международным слетом пак-банниз>[4]?
Он фыркает.
— Это само собой. Но я собирался сказать про то, что нас поселят в нормальный отель, а не в какую-то дешевую дыру рядом с трассой.
— О да. — Хотя этот отель — каким бы он ни был, — вряд ли окажется таким же роскошным, как особняк моей семьи на Бикон-Хилл в нескольких милях отсюда. Я, впрочем, оставляю это соображение при себе. Я не сноб, поскольку знаю, что за деньги ни ума, ни счастья не купишь. Спросите моих родителей.
Следующие полчаса мы проводим в пробках, потому что это все-таки Бостон, и, когда, наконец, выгружаемся из автобуса, на часах уже почти пять.
— Снаряжение оставляем! — громко объявляет наш менеджер. — Забираем только личный багаж!
— Нам не надо таскать снарягу? — Кассель испускает восторженный вопль. — Вот это успех, детка! Привыкай, Вес. — Он толкает меня локтем. — В следующем году у тебя в Торонто, наверное, будет персональный помощник, чтоб носить твою клюшку.
Говорить о контракте с НХЛ до конца «Замороженной четверки» рано, и я суеверно меняю тему.
— Было бы круто, чувак. Обожаю, когда парни держатся за мою клюшку.
Мы подхватываем наши сумки, сваленные краснолицым водителем на тротуар, и у вращающейся двери в отель я пропускаю Касселя вперед, а потом хватаюсь за ручку и запираю его внутри.
Застряв, Кассель через плечо показывает мне фак, я не отпускаю, и тогда он тянется к пряжке ремня, готовясь посветить пятой точкой передо мной и теми бостонцами, которым посчастливилось проходить в эту ветреную апрельскую пятницу мимо отеля.
Я отпускаю дверь, толкаю ее вперед, и она шлепает его по полуголому заду.
Хоккеисты… Реально, на люди нас лучше не выводить.
— Что тут с баром? — спрашиваю я, когда мы оказываемся в сияющем лобби.
— Открыт, — отвечает Кассель. — И это единственное, что имеет значение.
— Твоя правда.
Встав всей толпой поодаль, мы ждем, когда менеджер разберется с нашими номерами. Ожидание, однако, обещает затянуться надолго. В лобби людно, и народ все прибывает и прибывает.
Из-за наших одинаковых курток все вокруг сплошь бело-зеленое, но тут мое внимание привлекает другой цвет. Оранжевый. А точнее, оранжево-черные куртки парней, которые, вливаясь гурьбой через те же самые двери, толкаются и ведут себя точно стая накаченных тестостероном гончих. Все это очень знакомо.
