Сказки из старинной шкатулки | страница 2

Когда родился у знатного хана сын — кружил над богатой юртой черный ворон Козгын.

Когда родился у простого пастуха сын — кружил над бедной юртой белоснежный лебедь Аккош.

В один день, в один час родились мальчики. И приказал знатный хан: пусть станут побратимами.

Так и сделали. Назвали сына пастуха Кураем, назвали сына хана Бармак — палец на руке отцовой.

Растут вместе побратимы. Из одной чаши кумыс пьют, из одного котла мясо едят.

Статными молодцами-егетами стали.

Бармак лицом темен, нрава крутого, на охоте беспощаден. Недаром в час его рождения над юртой черный ворон Козгын кружил.

Курай лицом светел, со старшими вежлив. Складывал он песни и пел их звонким голосом. Слушают люди песни Курая, радуются: недаром в час его рождения над юртой белый лебедь Аккош летал.

Завидует Бармак своему побратиму. Гонит его зависть в степь. Бьет он рыжих лисиц и серых волков, загоняет сайгаков.

Упрекает Курай:

— Зачем столько сайгаков загнал? Разве мало у нас мяса?

Усмехается Бармак:

— Это подарок мой черному ворону Козгыну, который падалью питается.

Кружит над степью черный ворон Козгын, спрашивает:

— Отчего не весел, хан Бармак — единственный палец на слабой руке отцовой? Отчего людей сторонишься? Знаю, гложет тебя черная зависть. Но я тебе помогу. Я ворон Козгын, твой верный друг и советчик. Слушай: пусти стрелу каленую в белого лебедя Аккоша, перестанет Курай петь свои песни.

Пустил Бармак стрелу каленую в белого лебедя Аккоша. Закричал, затосковал белый лебедь, прощаясь с любимым озером, упал в прибрежный камыш.

Встрепенулось сердце Курая, запел он песню, проклиная черного ворона Козгына. Задохнулся от гнева Бармак, ослеп от ярости, почернел от зависти.

— Не пой! — кричит. — Зарублю саблей!

И ворон Козгын над головой кружит, каркает.

И погубил Бармак побратима. Закопал в землю, а сам вернулся в аул, закричал, заплакал:

— Горе мне, горе! Утонул Курай в бездонном озере! Горе мне, горе!

Год прошел, другой пролетел. Пасли как-то пастухи коней у озера Лебединого — Аккошкуля. Видят, растет на холмике невиданное растение. Стебель толстый, шапка круглая, полная семян.

— Дай-ка, — говорит один пастух, — вырежу я себе дудку-сыбызгу.

Вырезал дудку-сыбызгу, а она и запела звонким голосом Курая, как погубили лебедя Аккоша ворон Козгын и хан Бармак. Всю правду рассказала.

Разнеслась по степи весть о неслыханном: молодой хан Бармак погубил побратима Курая.

Покрылся Бармак перьями, превратился в черного ворона. Закричал хриплым голосом и улетел от людей.