Абзац глянул на стул, занять который ему предлагалось, и шарахнулся, увидев на сиденье подсыхающую лужицу крови.
– Что у вас здесь такое? – встревоженно спросил он.
Мент поднялся, подошел к стулу, глянул на него:
– Блин!
Он взял со стола чистый бинт, отмотал кусок, стер кровь со стула и бросил грязный бинт на пол.
– Потом все уберешь.
– Я в шныри не записывался.
– Дружок твой тоже так говорил, – усаживаясь на свое место, заявил мент. – Знаешь, он сдержал свое слово. Так и не убрался здесь. На носилках утащили.
– Куда?..
– Важно не куда, а за что. Говорить не хотел, но все рассказал. Так что ты мне здесь чисто для проформы нужен. Сейчас заполним протокол, распишешься и гуляй.
– Какой протокол? – разволновался Абзац.
Он вовсе не хотел, чтобы его вытаскивали отсюда на носилках. А здесь все может случиться. Гнетущая обстановка, стены давят со всех сторон, и потолок такой низкий. Кровь, бинты!..
– Ну что, начнем. Моя фамилия Бойков, капитан полиции, старший оперуполномоченный. Говорят, ты вчера плохо себя вел.
– Кто говорит?
– Ругался, угрожал. Нехорошо. Как обстановка в камере?
– Вы не имеете права! – не на шутку всполошился Абзац.
Опер явно намекал на громилу, который поселился в его камере.
– Спокойно! – Бойков взял со стола склянку с нашатырным спиртом, смочил ватку. – Понюхаешь? Очень помогает.
– Да не надо мне!
– Ну и ладно. – Капитан закрыл склянку и пожал плечами. – Потом нюхнешь, когда откачивать будут.
– Кого откачивать?
– Тебя.
– Зачем?.. Ты же сказал, только в протоколе расписаться.
– Так его еще составить надо. Чтобы заполнить протокол, нужен правильный мед. Вдруг из тебя дерьмо полезет, а зачем оно нам? Мы правильный мед из тебя выжимать будем, если сам не пойдет.
– Что-то ты не то говоришь, капитан, – глянув на скальпель, угрюмо сказал Абзац.
– Главное, чтобы ты говорил то. Чистосердечно признаваться уже поздно. Порошин все рассказал. Составим протокол, впишем в него твои признания, и все, никаких проблем. Ну что, начнем? – Бойков приготовился записывать.
– А не в чем мне признаваться.
– Как не в чем? Человека-то ты убил, а не Порошин. Твой дружок на свободу выйдет, а тебе сидеть.
– Не убивал я.
– Хочешь на Порошина свалить? – осведомился опер. – Это не по-товарищески. Но ведь он же тебя сдал. Какая уж тут может быть дружба?
– Никого я не убивал. И Ленька тоже. Не было ничего такого. Оговариваете вы нас! – возмущенно протянул Абзац.
– А это что? – Бойков поднялся со своего места и ткнул ему в лицо фотографию, на которой был изображен покойник, вытащенный из воды. – Этого человека вы сбросили с моста.
