Знание-сила, 2005 № 04 (934) | страница 2

В художественном произведении изначально заложены разные, порой взаимоисключающие смыслы. Следует также учесть, что аудитория, читающая художественную литературу, как нельзя более разнообразна. Вне всякого сомнения, интеллигентный читатель, не склонный к пропаганде идей нацизма, задумается под влиянием книг Е. Съяновой о причинах прихода к власти Гитлера, менталитете немцев, возможности для СССР избежания войны с Германией. Но читают не только люди, "не отказывающиеся думать". Очень вероятно, что в людях, не склонных осуждать антигуманистические идеи, книга, "написанная через женскую любовь", укрепит представление о милитаризме и национализме как о норме жизни и приемлемом способе решения проблем.

С уважением,

Кругова Т, студента биологического факультета АлтГУ, г. Барнаул

Александр Волков

Татьяна Назаренко. "Мясники I", 1992 г.

Осенью 1999 года я задержался на даче. В те сентябрьские дни в городской квартире не жилось, и, откладывая любые поездки, я бродил по ближайшему лесу. Осень стояла теплой, и к каждому деревцу вела дорожка грибов. Я шел по одной, другой, потом откладывал корзину в сторону, снова читал карманного Ходасевича: "От ничтожной причины — к причине, а глядишь — заплутался в пустыне" и, присмотревшись к тому, что лежало тише росы, ниже травы, уверенно шел вперед, снова срезая опята.

А под этим кустом в пяти метрах от меня мелькнуло — как я быстро повернул голову! — что-то серое, живое. Мелькнуло и замерло. Я выжидал, вспоминая, как взлетают тетерева в костромском лесу, как вертко от редкого грибника убегают зайцы на Смоленщине. Присев, я даже увидел того, кто скрыться от меня не успел. Такого ежика я в детстве по вечерам кормил молоком на даче; он, дурашка, поселился в моем саду.

Ожидая развязки, я достал из кармана яблоко, взятое в дорогу. Подкатил ежу. Он не двинулся, не стал собираться в комок. Я шагнул. Отвел широкую лопасть папоротника и — иголки все так же мирно торчали — долго смотрел на шкуру ежа, кем-то насмешливо надетую на пенек. Смотрел належавшее рядом, опутанное червями, тщательное вырезанное ножом тельце ежа. Это бесформенное мясо еще тянуло вверх свою мордочку, закатывало глаза, будто чуяло боль и после смерти. А я, заплутав как ежик в тумане, весь тот день искал в лесу странного шутника.

Все чаще звучат голоса, что надо бороться не только с расизмом или сексизмом, но и с дискриминацией животных.

Ежик лежал распотрошенный, как кукла. "А кто ж он есть?" — легко было сказать подобное еще лет сто назад. Ведь сам Декарт учил, что животные — это удивительные сложные, но бесчувственные автоматы. Подобное воззрение на несколько веков определило отношение многих людей к животным. Все эти милые или страшные зверюшки и впрямь казались ожившими куклами, что дергаются по воле инстинктов.