Но Паддингтон уже был так далеко, что не стал бы отвечать, даже если бы расслышал. Он бежал по коридору, внимательно оглядывая каждую дверь. Наконец он увидел нужную – на ней красовалась большая звезда и надпись золотыми буквами:
Паддингтон набрал для храбрости побольше воздуха и громко постучал. Никто не ответил, и медвежонок постучал снова. По-прежнему никакого ответа, поэтому он осторожно толкнул дверь лапой.
– Убирайтесь прочь! – раздался зычный бас. – Никого не желаю видеть!
Паддингтон выглянул из‑за двери. Сэр Сейли Блум лежал, растянувшись во весь рост, на огромном диване. Вид у него был усталый и недовольный. Приоткрыв один глаз, он глянул на медвежонка.
– Никаких автографов, – буркнул он.
– А мне и не нужен ваш автограф, – ответствовал Паддингтон, устремив на актёра суровый взгляд. – Я бы не попросил ваш автограф, даже если бы у меня была с собой книжка для автографов, а у меня её нет!
Сэр Сейли так и сел.
– Тебе не нужен мой автограф? – изумлённо переспросил он. – Но зрители всегда просят у меня автограф!
– А я не прошу! – отрезал Паддингтон. – Я пришёл сказать, чтобы вы немедленно пустили свою дочь обратно!
Последние слова он выпалил скороговоркой. Великий артист, казалось, вдруг раздулся, став раза в два больше, чем на сцене, и медвежонок испугался, что он того и гляди лопнет.
После этого сэр Сейли судорожно прижал ладони ко лбу.
– Ты хочешь, чтобы я пустил обратно свою дочь? – повторил он после паузы.
– Вот именно, – твёрдо ответил медвежонок. – А если нет, думаю, она может пока пожить у мистера и миссис Браун.
Сэр Сейли растерянно провёл пятернёй по волосам, а потом хорошенько ущипнул сам себя.
– У мистера и миссис Браун, – повторил он, уже совсем перестав что-либо соображать. Потом обвёл комнату диким взглядом и метнулся к дверям.
– Сара! – завопил он на весь коридор. – Сара, поди сюда сию же минуту! – Он попятился вглубь своей уборной, пока между ним и Паддингтоном не оказался диван. – Изыди, медведь! – проговорил он драматическим тоном, а потом, сощурившись, вгляделся в медвежонка, поскольку был довольно близорук. – Ты ведь медведь, верно?
– Верно, – кивнул Паддингтон. – Из Дремучего Перу.
Сэр Сейли поглядел на его зелёный берет.
– В таком случае, – сердито проговорил он, чтобы выгадать время, – мог бы ради приличия и не заявляться ко мне в уборную в зелёном берете. Ты разве не знаешь, что в театре зелёный цвет считается несчастливым? Сними немедленно!
