Здесь же — ничего близкого, дорогого сердцу. Ну, жил, ходил на службу, был не последним человеком в городе — третий секретарь горкома партии, — отвечал за промышленность и строительство. На большее не рассчитывал — наверху знали о его пристрастии к шикарным застольям с девочками за чужой счет. Когда КПСС запретили, особо не печалится, стал главным инженером на радиозаводе «Импульс», где первый секретарь, Илья Олегович Стригунов, стал директором. Но опять-таки ощущение, что это потолок его карьеры, не давало покоя. А когда в конце 92-го встал вопрос, кого выбрать мэром города, и Стригунов отдал предпочтение Валерии Агеевой, бывшей до запрета КПСС первым секретарем горкома комсомола, и поддержал ее на выборах, Вашурин не на шутку обиделся, Ладно бы народ выбрал какого-нибудь бородатого придурка из новоявленных демократов, так ведь нет! Сами решали этот вопрос — и решили!.. Главой двухсотпятидесятитысячного города стала самая младшая в партийной иерархии, самая молодая — тридцать лет. Да к тому ж и баба!
Политика Стригунова была понятна: хоть и молодая, а из наших; к тому же деятельная, энергичная, с людьми умеет работать. Конечно, руководить городом ей рановато, но это и хорошо. Пусть тащит этот воз в самое дрянное время, надорвется, наделает ошибок, народ озлобится и скоро сам позовет своих прежних начальников. Как ошибся многоопытный Илья Олегович! Агеева за четыре года самого дрянного времени не только вытащила «этот воз», но и так укрепила свой авторитет, что народ и думать забыл о бывшем хозяине города и его приближенных. Теперь Стригунову даже локти кусать поздно!
Так ему и надо, старому кретину! Он еще раз ошибся. Но то была уже приятная для Вашурина ошибка. Осенью 93-го, после разгона Верховного Совета, встал вопрос, кого из своих выставить кандидатом в Государственную Думу. Стригунов тогда еще был силен, старые связи — великое дело, еще и Агеева прислушивалась к его мнению, не говоря уже о прочих новых руководителях. Хотел Илья Олегович сам перебраться в Москву, но побаивался. Горящий Белый дом, арестованные депутаты, перепуганный, трясущийся председатель Центризбиркома на экране телевизора (лучше б ты сидел под кроватью, господин хороший!) — все это напоминало кипящий котел; и ему, умудренному опытом, не следовало бросаться туда. Стригунов решил подождать: пусть остынет, устоится; тогда и можно будет менять Прикубанск на Москву. И поддержал кандидатуру Вашурина. Но не просто так, а с условием: давай, Володя, пару годков позаседаешь там, а потом поменяемся. Ты — сюда директором, я туда — депутатом. На том и порешили.
