— Маша, ты бы вернулась к себе, а то шеф разозлится, объявит выговор. К тому же мне интересно, что он скажет о тексте моего завтрашнего репортажа.
— Так уж и интересно?
— Да нет, честно говоря, не очень. Осточертела вся эта суета, какие-то выборы… Ну, какое мне дело до того, что некая дама станет скоро депутатом Государственной Думы? Что-то изменится в моей жизни от этого? Нет. Тогда почему я должен сочинять идиотские тексты и ждать, когда шеф созреет, чтобы высказать свои замечания? Надоело… — Андрей махнул рукой.
— Это погода, — заговорщически подмигнула Маша. — Ужасная, дрянная погода. И еще то, что я уже неделю не была у тебя. Мне так нравится там… И твоя мама такая симпатичная женщина, и, по-моему, я ей тоже нравлюсь. А тебе? А ну-ка, живо признавайся, любишь меня или уже нет?
— Ну, Маша, пожалуйста… — досадливо поморщился Андрей.
— Нет, признавайся! — Маша наклонилась к нему, обняла, прижалась щекой к его плечу. — А не то я открою окно, и…
— Выбросишься со второго этажа?
— …и ты замерзнешь тут, вот! И не проси потом, чтобы я отогрела тебя! Ну, правда, Андрюша, давай сегодня завалимся к тебе и устроим вечеринку на двоих, а?
В это время задребезжал внутренний телефон. Маша притворно ойкнула, спрыгнула со стола и побежала к двери. Но там остановилась, глядя на Андрея.
— А я тебя предупреждал, — усмехнулся он и взял трубку. — Да, Павел Иванович. Нет, она заходила на минутку, но я отправил ее в монтажную. Да, хорошо.
Маша послала ему воздушный поцелуй и скрылась за дверью. Андрей встал и направился следом за ней.
Когда он вошел в секретарскую, Маша уже сидела за своим столом и, лукаво улыбаясь, показывала большим пальцем на тяжелую дверь.
Павел Иванович Осетров, высокий, худой мужчина лет пятидесяти, с длинным носом и жидкими, тщательно прилизанными волосами на затылке, мельком взглянул на вошедшего, нервно взмахнул рукой и приказал: — Садись, Истомин.
— Не понравилось, Павел Иванович? — спокойно спросил Андрей.
— Текст ужасный, — скривился Осетров. — Какого черта тебе вздумалось ехидничать по поводу того, какую радость для народа представляет эта встреча, как он ждет и надеется, что она закончится благополучно?! Для кого?
— Для народа, — смиренно пояснил Андрей.
— Не валяй дурака, Истомин! — заорал Осетров. — Ты что, не понимаешь разницу между сюжетом о неисправной канализации и последней предвыборной встречей кандидатов с общественностью города?!
— Ну, хорошо, — разозлился Андрей. — Не нравится вам вступление, переделаю. Давайте конкретно по тексту, а то и ваше вступление не блещет оригинальностью.
