Призрак подошел к Цмыгу и сел на землю.
– Вряд ли, – сказал он. – Вот сейчас я не знаю, что ты хочешь больше – вернуть свою старую жизнь или спасти Ярослава Новака. Что для тебя счастье?
– Для меня его не существует, – улыбнулся Цмыг. – Мне пора идти, извини. Я обещал художнику, что верну его живым. Обещания надо выполнять.
Незнакомец поднялся и отряхнул плащ. Цмыгу на мгновение показалось, что из-под капюшона выглянул клочок рыжих волос.
– Рэдрик? – тихо сказал Цмыг, а затем закричал в спину удаляющемуся Призраку: – Рэд, это же ты! Стой, Рэд! Остановись!
Призрак уходил, не оглядываясь. Цмыг бросился за ним.
– Рэд, подожди!
Призрак на мгновение замер, а затем быстро свернул за угол. Цмыг выбежал следом, но увидел лишь пустую улицу, залитую лучами поднимающегося солнца. Воздух стал прозрачным. На востоке заиграла оранжевая заря. Цмыг поднял голову и увидел Ярослава Новака, стоящего за мольбертом на крыше пятиэтажного дома.
– Ясик! – воскликнул Цмыг. – Живой! Слава богу!
Он бросился к темному провалу дверей. Инстинкт сталкера заставил остановиться. В доме горели голубые огни разлившегося «ведьминого студня». Цмыг нагнулся и поднял камень. Размахнулся, бросил в двери и прислушался к затихающему стуку о бетонный пол. Затем с осторожностью заглянул в темноту подъезда и отпрянул назад, так как едва не столкнулся с Дугласом. Муляж стоял у дверей и неотрывно смотрел в одну точку. Сквозь прорехи в полу светился голубой огонь. Возле лестницы лицом в луже «ведьминого студня» лежал мертвый Грег Ковальски. Цмыг осторожно переступил через тело и вошел на лестницу.
Ричард Г. Нунан, представитель поставщиков электронного оборудования при Хармонтском филиале МИВК
– Красивая сегодня заря, – сказал Ричард, оборачиваясь к Пильману. – Согласитесь, Валентин. Может быть, нам не хватает в жизни именно таких моментов? Говорят, что в самой Зоне заря другая. Словно неизвестный художник рисует в небе картины далекой жизни.
– Вы ведь не были в Зоне, Дик? – спросил Пильман.
– Не был. Вы, кстати, тоже.
– Да. Мы пытаемся Зону понять, а сами от нее отгородились. Я вот думаю, может, мы не так ей безразличны? Может, она изучает нас, как и мы ее? Находит своих посредников, что-то пытается рассказать. Мы видим только хаос, но на самом деле это попытка контакта чуждого нам разума?
– Не знаю, Валентин. Рад был бы это понять.
– Думаете, художник вернется?
Нунан промолчал и пожал плечами.
Горбун Цмыг, безработный по инвалидности
