– Жизнь – это память, – ответил Бродяга.
– Память… – эхом повторил Абсолют. – Интересное объяснение. Кто знает, может быть, ты изменишь свое мнение. В следующий раз. Иди, Бродяга, и ищи свой смысл.
* * *
Мы шли целый день. Колючий песок сменялся отполированными ветром камнями. А затем – снова песчаные насыпи. И кусты. Цепкие, хватающие за ноги, мешающие быстро идти. Среди скрюченных ползущих веток что-то тревожно шуршало, и мы с Жабом держались настороже.
А на равнине выл ветер.
Иногда среди камней попадались не занесенные песком большие воронки, и тогда нам приходилось спускаться и подниматься по их пологим склонам, но не сыпучим, а сплавленным огнем в прочное зеленое стекло.
Огнем…
Или взрывом.
Мой прибор возле опаленных склонов начинал тревожно потрескивать.
– Смотри! – Жаб резко остановился и указал куда-то направо.
Там, среди камней, лежала наполовину занесенная песком металлическая птица. Солнце отражалось яркими пятнами на ее гладком боку. Стеклянная голова птицы призывно приоткрывала дверцу.
– Это ваше, человеческое, – прошептал Жаб.
Он с тревогой присматривался к упавшему когда-то давно аппарату. Я сделал шаг к погибшей птице. Прибор на моей руке защелкал: щелк-щелк, щелк-щелк. Стрелка указывала не на птицу, а в сторону, вела дальше, к Недостижимым горам.
– Стой! – воскликнул Жаб.
– Что?.. – начал было я, но тут увидел…
На сверкающей птице сидел оборотень и смотрел на нас маленькими красными глазками. Солнечные лучи согревали металл сквозь прозрачное тело хищника.
– Не шевелись, – прошептал я.
Оборотень жадно ловил наши движения, пытаясь разглядеть замершую добычу.
– Он смотрит на нас, – прошептал зеленокожий. – Видит. Я сейчас…
Жаб начал осторожно открывать сумку.
– Нет!
«Поздно!»
Оборотень сильно оттолкнулся всеми четырьмя изогнутыми лапами и прыгнул. Изящно, далеко. Быстро.
Прямо на нас.
– Хр-р-ра! – Жаб откатился в сторону с зажатой в руке длинной трубкой.
Я выхватил меч, рубанул воздух. Наугад. Оборотень противно завизжал. Затем острые когти полоснули по моему плечу, и на песок брызнула кровь, смешавшись с зеленой кровью оборотня. Меч отлетел в сторону. Острые камни впились в лицо.
«Черт!»
– Я сейчас… сейчас, – Жаб судорожно пытался что-то достать из своей сумки. Его била крупная дрожь.
Из разрезанного брюха оборотня лилась кровь. Перемазанный зелеными пятнами хищник стал более заметным на желтом песке и серых камнях. Он пригнулся, готовясь к новому прыжку. А до меча – далеко.
