Грейс грустно улыбнулась:
— Ну, без этого он смог бы прожить, я уверена.
Рафаэль вернул ей улыбку.
— Возможно. Но… — Он не договорил.
Дверь палаты распахнулась, и в коридор вышел Цезарь.
Глаза мужчины сузились, когда он понял, что женщина, с которой он недавно занимался любовью, и его ближайший друг беседуют о чем-то как закадычные друзья. Он обратился к Грейс:
— Ты не посидишь с моим отцом несколько минут? Я должен поговорить с врачом по поводу состояния матери.
— Я… конечно, посижу. — Грейс прошла в палату.
Цезарь вопросительно взглянул на старого приятеля:
— Тебе обязательно надо стоять здесь?
На Рафаэля, казалось, не произвела никакого впечатления холодность Цезаря. Он пожал печами:
— Я нахожусь там, где находишься ты. Особенно после сегодняшнего случая.
Цезарь поджал губы:
— Ты…
— Цезарь, — мягко, но уверенно произнес Рафаэль, — ты сейчас не в самом лучшем состоянии, поэтому не можешь мыслить ясно. Но как только придешь в себя, ты сразу поймешь, что у меня нет никакой личной заинтересованности в отношении твоей Грейс Блейк.
Цезарь напрягся:
— Она не моя Грейс Блейк.
— Нет?
— Нет, — коротко ответил он.
Рафаэль пожал плечами:
— Может, поищем лечащего врача твоей матери?
Это напомнило Цезарю, почему он покинул палату.
— Я извинюсь за свое замечание позже, — отрывисто бросил он.
— Твое дело, — пожал плечами Рафаэль.
Мужчины отправились в ординаторскую.
* * *
Если у Грейс и были какие-то сомнения по поводу того, какие чувства испытывает Карлос Наварро к жене, то они исчезли, стоило ей увидеть отца Цезаря. Он словно постарел на двадцать лет. Его лицо, похожее на лицо сына, заострилось и посерело, в темных глазах застыла боль. Он, не отрываясь, смотрел на свою бесчувственную жену, держа ее за руку. Даже седины в его волосах как будто прибавилось.
Грейс молча села на стул напротив Карлоса, надеясь своим молчаливым сочувствием хоть как-то взбодрить пожилого человека.
Эстер Наварро была бледна. Ее светлые волосы рассыпались по подушке, на левом виске виднелась шишка, ставшая, очевидно, причиной ее тяжелого состояния.
Грейс инстинктивно сжала другую руку женщины, удивившись, насколько она холодна. Если что-нибудь случится с матерью Цезаря, которую он так любит…
«Нет, надо думать о хорошем», — приказала себе Грейс. Все образуется, Эстер непременно поправится, надо только набраться терпения. Семья Наварро и так уже настрадалась, лишившись Габриэлы.
— Я влюбился в нее с первого взгляда, — вдруг послышался безжизненный голос Карлоса. Он глаз не сводил с жены.
