— В столовой. Вместе со мной.
Грейс медленно выпрямилась и взглянула на Цезаря широко раскрытыми глазами:
— Почему, во имя всего святого, я должна завтракать там?
— А почему нет? — нахмурился он.
— Так. Позволь, я объясню, — ответила она, засовывая руки в карманы джинсов, чтобы Цезарь не заметил, как они дрожат. — Во-первых, я такая же служащая, как и Мария, а ей ты не предлагаешь завтрак в столовой.
— В Аргентине ты находишься скорее в качестве моей гостьи, нежели работницы.
— Я оказалась в Аргентине только потому, что должна была приготовить праздничный ужин в честь твоего дня рождения, — напомнила Грейс.
— А сегодня выходной, поэтому ты — моя гостья.
— Это означает, что сегодня мне не надо готовить?
Цезарь покачал головой:
— Мария приготовит ужин для нас обоих.
Ужин для них обоих? Грейс не была уверена, что ей нравится эта мысль.
— Во-вторых, — твердо продолжила она, — я не собиралась завтракать с тобой.
— Ты по-прежнему злишься из-за того, что произошло вчера? — спросил он.
Грейс презрительно усмехнулась:
— Что заставило тебя предположить это?
Цезарь не предполагал, он был уверен. Он видел это по блеску ее аквамариновых глаз, по тому, как она поджимает полные чувственные губы. Губы, которые он вчера целовал и получал от этого ни с чем не сравнимое наслаждение.
Бледность щек Грейс и темные круги под глазами говорили о том, что она, как и он сам, плохо спала ночью.
— Рафаэль уничтожил ту запись, — бросил Цезарь.
— Жалко, что информацию нельзя так же легко удалить из его памяти, — едко заметила Грейс.
Цезарь сделал глубокий вдох:
— Можешь верить, можешь не верить, но ты нравишься Рафаэлю. Он уважает тебя и ни с кем не будет обсуждать то, свидетелем чего стал прошлым вечером.
— А тебя не радует его отношение ко мне, верно? — потребовала ответа Грейс.
Цезарь сделал еще один глубокий вдох:
— Я также попросил его выключить все видеокамеры. Они не будут работать, пока мы завтра не уедем.
Глаза ее расширились.
— Почему, во имя всего святого, ты… — Грейс хмыкнула. — Я надеюсь, ты сделал это не с целью повторить начатое? Потому что если ты задумал…
— Я понимаю, почему ты так ведешь себя, Грейс, но я не намерен позволять тебе беспрестанно оскорблять меня, — резко оборвал ее Цезарь, терпение которого лопнуло. — Я велел, чтобы камеры выключили, потому что они тебе не нравились. Ничего более.
Грейс подняла брови:
— И Рафаэль так просто проглотил это?
Цезарь жестко улыбнулся:
— С моей стороны не по-джентльменски передать тебе даже суть того, как отреагировал Рафаэль на мою просьбу.
