— В самом деле. — В глазах Цезаря появился опасный блеск. — Признаю, что с моей стороны это серьезное упущение. — Его тон смягчился. — Но ты ведешь себя неправильно.
— Нет, я веду себя так, как вела бы себя на моем месте любая женщина, — отрезала Грейс. — Я хочу, чтобы эта запись была стерта! — Ее затрясло от унижения. — Ты меня слышишь?
Ее голос с каждым словом звучал все громче.
— Мне кажется, в этот момент тебя может слышать весь Буэнос-Айрес, — заметил Цезарь.
— Пожалуйста, пусть слушает! — Грейс тяжело дышала. Еще никогда в жизни ее так не унижали. В последний раз она была на свидании год назад, но никто не ласкал ее столь интимно. — Рафаэль или кто-нибудь другой мог все это видеть! — простонала девушка. — Как я после этого покажусь им на глаза? Как?
— Рафаэль умеет держать язык за зубами.
— Да? Наверное, тебе это хорошо известно, поскольку такое происходит регулярно? — с иронией осведомилась Грейс. — Может, у тебя есть коллекция…
— Советую тебе остановиться, — предупредил Цезарь.
— А если я не остановлюсь? Что ты мне сделаешь? — Она свирепо уставилась на него. — Уволишь?
— Ничего не делай и не говори в спешке, — посоветовал он.
— Я никуда не спешу. — Из-за слез, застилавших глаза, Грейс не видела его лица — только расплывчатые линии. — Я ненавижу то, как ты живешь, твоих охранников, видеокамеры. Я все ненавижу!
— Я…
— О, я понимаю, почему ты так живешь, Цезарь. — Еще одна слеза скатилась по ее щеке. — Я прекрасно понимаю, почему ты выбрал такую жизнь. Ну а мне нравится общаться с людьми. С любыми людьми. Я не могу дышать в башне, которую ты выстроил для себя. — Дрожащая Грейс перевела дыхание. — Я не собираюсь оставить тебя без кухарки или экономки — это непрофессионально. Но предупреждаю, по истечении испытательного срока я на этой работе не останусь. Кевин Мэддокс найдет, кем меня заменить.
Цезарь не имел представления, как поступить.
Он не собирался целовать Грейс и уж тем более заниматься с ней любовью, но ее слезы, вкус ее губ разбили вдребезги его самоконтроль. Он совершенно забылся.
И вот теперь Грейс сердится на него и думает лишь о том, как ей смотреть в лицо Рафаэлю.
Цезарь сделал глубокий вдох:
— Я сам поговорю с Рафаэлем…
— Сколько бы ты с ним ни говорил, он уже не забудет, свидетелем чего стал, — устало возразила Грейс, поправляя упавшие на лицо волосы.
Мягкие шелковистые волосы, к которым Цезарь прикасался совсем недавно. К которым его пальцы хотели прикоснуться снова. Вместо этого он заставил себя застегнуть пуговицы на рубашке.
