Грейс повернулась к нему:
— Почему они не волнуют вас?
Его темная бровь поползла вверх.
— А почему они должны волновать?
— Потому что… ну, потому что они не дают возможности побыть наедине с самим собой.
Цезаря ее заявление позабавило.
— Вам хотелось бы остаться наедине с собой в лифте? — усмехнулся он.
— Ну… не знаю! Просто… Что вы делаете? — пролепетала Грейс, когда Цезарь повернулся, уперся руками в стенку лифта по обе стороны от ее головы и взглянул на нее. Их разделяло всего несколько сантиметров. Грейс ощутила дрожь от его близости.
— Хочу продемонстрировать, что меня эти камеры совсем не волнуют, — последовал ответ.
Его взгляд переместился с ее глаз на веснушчатый носик, а затем на губы.
Губы, о которых Цезарь думал в последнее время довольно часто. Вот и сейчас ему пришло в голову проверить, такие ли они мягкие и приятные на вкус?
Губы Грейс пересохли. Она провела по ним кончиком языка и хрипло сказала:
— Цезарь…
Его лица коснулось ее теплое дыхание. Он еще ниже наклонил голову:
— Да?
Грейс попыталась высвободиться, но безуспешно.
— Уверяю вас, вы это уже доказали, — пролепетала она.
Цезарь продолжал смотреть на нее. Привычная сдержанность вела в нем борьбу с желанием прикоснуться к этим пухлым чувственным губам.
Она работает на него, черт возьми, и всего лишь сопровождает его в Буэнос-Айрес, чтобы приготовить праздничный ужин в честь дня рождения. Да, но эта девушка молода и чертовски привлекательна! «Не смей, Цезарь! — приказал он себе. — Она твоя служащая».
В этот момент лифт остановился.
— Да, доказал, — произнес Цезарь, отталкиваясь от стены и выходя из лифта.
Грейс последовала за ним. Ноги ее дрожали. Должно быть, ей показалось, убеждала она себя, что во взгляде Цезаря Наварро мелькнуло ничем не прикрытое откровенное желание. Скорее всего, он смотрел на нее неодобрительно, а не со страстью.
То, что он встал так близко, вызвано всего лишь стремлением доказать ей, что ему абсолютно все равно, наблюдают за ним или нет.
— Добрый день, Мария, — тепло поприветствовал Цезарь невысокую седовласую женщину в черном, встретившую их в холле.
Квартира, как и следовало ожидать, была роскошной: мозаичные мраморные полы, лепные потолки, украшенные росписью, красивые хрустальные люстры, античная мебель темного дерева, низкие комфортные диваны.
Грейс не имела ни малейшего представления о том, что пожилая женщина сказала в ответ на приветствие Цезаря, но ее теплая улыбка и сияющий взгляд говорили, что она находится в очень хороших отношениях с Цезарем Наварро.
