Погожим майским днём, проведя все свои пары, Нелли вышла за чугунную ограду, но не пошла на остановку автобуса, а неторопливо зашагала по тротуару, щурясь от тёплых игольчатых лучей солнца. В городе царила сушь, ветер поднимал клубы пыли, гнал по асфальту мусор и трепал полы расстёгнутого плаща Нелли; дойдя до первого светофора, она услышала знакомый ироничный голос:
— Что-то вы сегодня одиннадцатым маршрутом, Нелли Вячеславовна.
С ней поравнялась Ира, небрежно неся рюкзак на одном плече. Нелли с натугой извлекла из своих разморённых солнцем извилин значение этого выражения — «одиннадцатый маршрут».
— Да, пешочком решила прогуляться… В пару магазинов по дороге заскочить надо, — ответила она.
К блеску пирсинга присоединились прохладные искорки в глубине тёмных глаз Иры.
— Давайте, поднесу ваш портфель, — предложила девушка.
— Что вы, не стоит, — вежливо отказалась Нелли, хотя вес книг, взятых из библиотеки, оттягивал ей руку.
— Да ладно, мне всё равно делать нечего — гулять идти собиралась, — усмехнулась Ира.
Портфель стал легче — это рука девушки крепко взялась за его ручку и подняла.
— Спасибо, — улыбнулась Нелли. И, чтобы отыграться за своё смущение, спросила: — Ирина, почему вас не было на предыдущих моих парах, во вторник и четверг?
Но эту студентку смутить было не так-то просто. Щурясь в сторону, она со своей обычной насмешливостью проронила:
— Ну… болела, типа.
— Справки от врача, конечно, нет? — Вопрос прозвучал риторически, ответа Нелли и не ждала.
— Да так, сама отлежалась, — хмыкнула Ира.
Солнце припекало, и Нелли диву давалась, как ногам девушки не жарко в этих тяжёлых ботинках.
— Во времена моей учёбы был у нас преподаватель, Владимир Тимофеевич Кушнарёв, — вспомнила она. — Ух и строгий был дяденька!.. Мы все перед ним трепетали. Ваш курс его, конечно, не застал: сейчас он уже старенький совсем, болеет. Не преподаёт больше, но работает — статьи, монографии, учебники пишет. Кстати, в этом году его учебник по стилистике к нам в библиотеку привезли. Стилистику он тогда у нас и вёл — и лекции, и практические, а в нашей подгруппе ещё и ПУиПР на первом курсе. Мы к нему свеженькими, непугаными попали, бывшими школьниками желторотыми. Вот попали так попали! — Нелли засмеялась своим воспоминаниям. — Так вот, он говорил: «Единственная уважительная причина для пропуска занятия — смерть!» О как. Так что все ваши отмазки «типа болел» с ним бы не прокатили. Всё пропущенное в персональном порядке до пар сдавать пришлось бы. К семи утра приходить и сдавать. Пока все хвосты не сдашь, к экзамену не допустит. Ежедневничек даже вёл, где у него все наши «грехи» были записаны…
