— Рисуйте, я посмотрю, кто там, — сказала Нелли, снимая кухонный фартук и вытирая руки полотенцем.
Кто бы это мог быть? Предвыборные агитаторы? Кто-то из управляющей компании? Социологический опрос? Продавцы чудо-пылесосов? Сектанты? Эти ребята были способны просочиться куда угодно, никакие домофоны их не останавливали.
— Привет, мама…
Лучше бы это были иеговисты: перед их носом, по крайней мере, можно захлопнуть дверь, а родную мать просто так не выставишь — особенно, если она явилась с булочками собственноручной выпечки, банкой крыжовникового джема и стопкой старых детских книжек, «потому что сейчас уже такого не издают, а детей надо воспитывать на советской классике». Электронный замок на двери подъезда она открыла, конечно, своим ключом.
— Мам, ты бы хоть позвонила, предупредила, что придёшь, — пробормотала Нелли, принимая у неё пальто и пакет с «бабушкиным набором».
Мать подняла бровь.
— С каких пор мне нужно заранее просить об аудиенции, чтобы повидать родную дочь и внучку? — хмыкнула она, разуваясь. — А где мои тапочки?
Тапочки были на ногах Влады, чей голос вместе с Леськиным смехом доносился из комнаты.
— А, у тебя гости? — насторожилась мать.
Холодок пробежал по сердцу Нелли, но на плечи словно легли невидимые тёплые руки: сейчас или никогда. Час настал.
— Здравствуйте, Анна Марковна, — сказала Влада. — Я, кажется, ваши тапочки присвоила? Простите, что так вышло… Вот, возьмите.
Она сняла стоптанные шлёпанцы и аккуратно поставила их перед матерью Нелли, но та с каменным лицом прошла к столу и села. Леська соскочила со своего места, чтобы обнять бабушку, и, конечно, заинтересовалась гостинцами. Банка с янтарным джемом привлекла её пристальное внимание.
— Бабуля, здорово, что ты пришла! Давайте пить чай с вареньем!
Пространство буквально звенело от напряжения. Нелли заварила чай и крикнула в комнату:
— Лесь, Влада! Убирайте-ка там со стола, потом дорисуете!
Невидимое тепло на плечах наполняло её уверенностью в себе, а вся нервозность схлынула. В самом деле, сколько можно трястись? Впервые за долгое время Нелли чувствовала себя хозяйкой дома, а не вечно настороженной, подавленной, бесхребетной маминой дочкой, и эта сила струилась и сквозила в каждом её движении, пружинисто оплетала пряди волос и теплилась тихим светом в глазах. Восхищённый и ласковый взгляд Влады поддерживал её, а вот мать сидела за столом, как на похоронах.
— Прямо «Каменный гость», — пошутила Влада. — Анна Марковна, да вы расслабьтесь, чувствуйте себя как дома.
