Голос Влады раздался гневно и хлёстко, как удар кнута; она прыгнула масконосцу на спину и сцепилась с ним в схватке, а ноги Нелли утонули в противной слабости и будто вросли по колено в густой, как кисель, отнимающий жизненную энергию туман. Бессилие сомкнуло свои ледяные объятия вокруг её тела, в то время как руки преследователя в клоунских перчатках смертоносной хваткой сдавливали шею Влады — эту родную шею, каждый сантиметр которой Нелли изучила в поцелуях…
Желтоглазая молния вдруг вторглась в это мертвящее туманное безвременье, и устоявшийся сценарий разлетелся острыми осколками. Большая короткошёрстная кошка, серая с полосками, вцепилась когтями в плащ человека в маске, и ткань слизисто поползла клочьями и дырами… Сверкнули острые кошачьи зубы, и лес огласился воплем.
Могильный туман был тоже, видимо, удивлён происходящим, а потому отпустил ноги Нелли, и она, окрылённая свободой, кинулась на помощь к Владе. Укушенный кошкой преследователь разжал руки, и Нелли обняла, укутала любимую собой, защищая её невидимыми крыльями, а масконосец оторвал зверя от себя и швырнул о дерево. Кошка удивительным образом успела сгруппироваться, пружинисто оттолкнулась от ствола и — Нелли видела всё как при замедленном показе — сбила своего противника с ног ударом всех четырёх лап в грудь. От этих спецэффектов Нелли обмерла, зарываясь пальцами в мягкую, густую шапочку волос Влады. Их спасительница была чуть меньше леопарда и крупнее оцелота, стройная, изящная и длинноногая, текучая, как ртуть. Большие уши — как чуткие локаторы, а глаза — будто капли медового янтаря.
Человек в маске, зажимая окровавленной перчаткой рану на шее, издал холодящее душу змеиное шипение и летучей мышью растворился в тумане за стволами, а в следующее мгновение зачарованный лес как сквозь землю провалился. Вокруг колыхалось залитое косыми вечерними лучами солнца цветущее разнотравье, в чистом закатном небе сиял покой, зажигая в глазах Влады тёплые искорки. Ветер трепал её короткие волосы, солнце зажигало на них осеннюю рыжинку, и обрадованная Нелли хотела повиснуть у неё на шее, но поймала только воздух… Цветущее пространство вечернего луга разлучало их, унося Владу прочь, в розовеющий складками перистых облаков закат, и сердце Нелли зашлось в тоскливом крике. Тёплая и пушистая преграда в виде сильного тела кошки обвилась вокруг её ног, не давая догнать уходящую Владу.
«Не держи её», — раздался голос.
Изумление накрыло Нелли с головой, и она осела в звенящую кузнечиками траву. Пасть кошки оставалась сомкнутой — слова будто раздавались у Нелли в мозгу. В этих янтарных глазах светился отнюдь не звериный разум.
