Андрей шел к ней, слыша за спиной прихрамывающие шаги сержанта. Он также отчетливо слышал стук своего сердца. Ему бы очень хотелось увидеть мирно пьющих кофе в звуконепроницаемой комнате людей, обсуждающих странное отсутствие связи и кто возможный убийца Лановых. Но почему он был уверен, что всего этого не увидит.
Сержант попридержал его возле двери, и сам распахнул ее.
За столом, что стоял в дальнем углу комнаты, спиной к ним сидел седовласый мужчина и смотрел в открытое окно.
– Фу ты! – облегченно вздохнул Ковров, опуская оружие. – Вы уже отпустили Редковича?
Психиатр никак не отреагировал на вопрос.
Сержант нахмурил брови, и в этот момент Андрей, дотронувшись до его плеча, указал куда-то вниз.
Из-под стола, что стоял в другом углу комнаты, торчали чьи-то ноги.
– Черт подери! – почти прорычал Ковров, пересекая комнату.
Психиатр был задушен и аккуратно усажен в кресло. Лежащий под столом эксперт тоже задушен. Стоя над ним, Ковров смотрел на четкий отпечаток ноги на подоконнике:
– Наверное, пробовал на прочность решетки… Они еще теплые, – имея в виду тела убитых, еле слышно произнес он, – это произошло совсем недавно. Редкович, если это он, совсем спятил! Все спятили!!! Почему?
Он повернулся и увидел спину выбегающего из комнаты Андрея.
Короткий коридор показался тому марафонской дистанцией. Дверь приближалась слишком медленно, а в голове пульсировала мысль: «Убийца может быть где-то рядом, а Ольга там одна!»
Распахнув дверь, он вылетел в дежурное помещение и увидел вздрогнувшую от неожиданности Ольгу.
– Что? – спросила она.
– Кто-то, скорее всего Редкович, убил их, – ответил он, подходя к ней и выглядывая в окно, – он еще может находиться где-то рядом.
Ольга тяжело опустилась на стул.
– Что происходит? – спросила она, глядя Андрею в глаза. – Я ничего не понимаю. Кому всё это нужно? Ведь не может это всё происходить сумбурно, безо всякой причины? Кто за этим стоит?
Андрей присел рядом, взяв ее ладони в свои:
– Это хотят знать все: и ты, и сержант, и я. Все! И мы это узнаем!
Уже в нескольких кварталах от центральной площади лейтенант Ващук увидел дым, поднимающийся в небо. Сидящий на заднем сиденье сержант Лобенко щелкнул затвором пистолета. Ващук и Фокин вздрогнули от этого резкого и тревожного звука.
– Ого! – протянул Фокин, когда им открылась центральная площадь.
Кафе было объято пламенем, его жаркие языки вырывались из двух разбитых окон и рвались вверх. Потемневшее стекло третьего окна вдруг лопнуло и как-то бесшумно – рев огня заглушил звон осколков – осыпалось на асфальт. Из проема с шумом вырвалось освобожденное пламя и лизнуло крышу.
