Небо рассекла молния, и земля содрогнулась от грома. Вода лилась сплошным потоком, но волосы и одежда Светланы оставались сухими, тогда как отец Никитий промок до нитки и дрожал не то от холода, пробиравшего его до костей, не то от страха.
Нет, не от страха! Бог с ним, он поможет победить, изгнать обратно в преисподнюю дьявольских слуг.
– Не подходи! – он вытянул перед собой крест, висевший у него на шее. – Во имя Господа, вернись туда, откуда ты пришла!..
– А откуда она, по-вашему, пришла? – раздался за его спиной голос и, обернувшись, он увидел Германа Ланового, стоящего в шаге от него.
Герман был выше Никития на голову и намного шире в плечах, а сейчас казался просто огромным и устрашающим. Глаза его тоже сверкали, а на губах застыла издевательская насмешка. Она никогда не сходила с его губ.
Слуга дьявола!
Огромная мускулистая рука Германа выхватила из рук отца крест и расплющила его, превратив в скомканный, словно ненужная газета, комок.
– Следующей будет ваша голова, отец!
Гигантская рука потянулась к его лицу…
Никитий с криком вскочил на кровати, полными ужаса глазами озираясь вокруг, и еще долго не мог понять, что находится у себя дома. На лице его блестели капли пота, на губах ощущался его соленый привкус.
– Дьяволица! – прошептал он и, вскочив с кровати, подбежал к окну.
Дом Лановых, погруженный в темноту и поэтому мрачный и зловещий, стоял метрах в пятидесяти, а высоко над ним висел серп луны.
– Они не верят в Господа, – прошептал Никитий, – и теперь я знаю почему! Слуги дьявола! Я всегда подозревал!.. И теперь я знаю, что делать!
Решительным шагом он направился к шкафу, оделся в свой обычный черный костюм и с особым благоговением нацепил на шею большой, размером с ладонь, крест. В другой комнате он взял в руки подарок своего школьного друга, которым он и не думал раньше никогда воспользоваться. Но теперь он понял, что это было предзнаменованием. Как и этот сон, открывший ему глаза…
Но это был не сон! Это было видение, ниспосланное ему свыше. Он должен пойти и исполнить свой долг.
Отец Никитий вышел из дома, и в лунном свете блеснуло стальное лезвие большого охотничьего ножа, подаренного ему когда-то давным-давно.
