Вчера весь вечер был посвящен путниками рассказам о своих приключениях и злоключениях (последних большинство), но как заговоренный, лукоморец не упомянул ни имени разыскиваемой царевны, говоря о ней исключительно «моя жена», ни откуда она.
А Макмыр тем временем не уставала причитать:
– …Вот ить, надо же… как оно на Белом Свете-то случается… Кто б сказал – так сама первая не поверила бы… Как в сказке ить…[36]
– Куда они от вас пошли? – нетерпеливо затряс бабку царевич, но тут же отдернул руки и смущенно заизвинялся.
– Так в Лукоморье твое и пошли, – пожала плечами убыр, простив по случаю такого сказочного совпадения фамильярность лукоморца, и ткнула пальцем в указанном направлении. – Я им колобок спекла аржаной, куда он покатится – они за ним пойдут. Мимо Лукоморья не проскочат, не волнуйся. Точность – плюс-минус сто километров, для страны размера вашей – что муха на печке, и не заметишь.
– Когда они ушли?
– Дня два-три до вашего прихода, – вспоминая, наморщила лоб Макмыр. – Да, так и есть. Два дня. Как раз я за ними два дня порядок наводила, а на третий за картошкой в деревню полетела – тот-то фулюган у меня всё над лесом повыкидывал…
– Два дня! – не помня себя от радости, воскликнул Иван. – Два дня! Они по лесу пешком пробираются, далеко не успели уйти! На Масдае мы их мигом догоним!..
Убыр всё качала и качала головой, как заведенная.
– Ну, ежели она жена твоя, и ежели не убьет тебя когда под горячую руку, и не сбежит от тебя, то будете жить долго и счастливо, это я тебе обещаю.
Агафон и дед Зимарь уже сняли ковер с места его предполетной подготовки и расстелили на дворе поверх травы, слегка вытоптанной многочисленными и энергичными гостями, усыпанной свежей стружкой и опилками, но все еще кудрявой. Пятнадцать умрунов и Агафон, немного потеснившись, без особого труда разместились на старом Масдае и уложили в середину мешок с сухим пайком. Ждали теперь лишь Иванушку и деда Зимаря.
Царевича пришлось ждать недолго: обняв и горячо поблагодарив старушку в последний раз и напомнив, что коней вместе со сбруей она может продать или подарить кому захочет, он быстро, едва не подпрыгивая от нетерпения поскорее взлететь, присоединился к своему отряду. Деду же, чтобы проститься, потребовалось намного больше времени.
Он стоял перед зардевшейся и засмущавшейся вдруг непонятно отчего Макмыр, аналогичного цвета и состояния, и нервно бормотал несвязные, ненужные слова, густо пересыпанные поговорками и прибаутками, как балык – специями, получая такие же в ответ, пока не замолк и молча не уставился не на ведьму, не на колдунью, не на какую-то там чужую убыр – а на свою барышню, за которой хоть на край света.
