– А где вы живете-то? – заоглядывался Агафон, который выбрал для себя роль держателя мешка и по земле, в отличие от других, не ползал. – Далеко ли отсюда?
– Да я тут рядом живу… – неопределенно махнула рукой направо старуха.
– Как раз что нам и надо было! – победно ухмыльнулся, хлюпнул носом и чихнул дед Зимарь.
– Это хорошо, – согласился маг.
– …километров семь-десять от деревни напрямки, не больше, – скромно закончила бабуля и стрельнула глазами – прямо в сердце несопротивляющегося старика.
– Лучше не придумаешь… – так и сомлел он.
– А что, поближе у вас никто бедных путников не примет? – посуровел и насупился Агафон.
– Теперь уже нет, – со странным удовлетворением произнесла старуха, и Иван ей отчего-то сразу и безоговорочно поверил.
Он понял, что если они сейчас откажутся, то до следующей деревни – не исключено, что лукоморской – им печки не видать.
– Ну так чё? Передумали, ли чё ли? – обнажила в очаровательной улыбке немногочисленные оставшиеся зубы бабка.
– За вами, барышня – хоть на край света, – умильно скосил на нее слезящиеся очи дед Зимарь.
Иван подумал, что поторопился с выбором квартирной хозяйки, когда та уселась в корыто поверх мешка с отловленной и возвращенной в неволю картошкой, свистнула, гикнула, взмахнула пестом, всё это время скрывавшимся в долбленой посудине, и поднялась в небо, крикнув им, чтобы шли за ней, не отставали и не теряли из виду – искать не станет.
Сомнение стало подтверждаться, когда они, пройдя с лошадьми по кочкам и бурелому километров пять, всё-таки упустили не испытывающее таких затруднений корыто.
Когда же они решили было устроить привал там, где застряли, и уже насобирали веток для костра, и из кустов вдруг появился черный пень с красными резиновыми губами и махнул корнем, приглашая следовать за ним, сомнение перешло в уверенность.
Через час, усталые и измученные, предводительствуемые самодовольным пнем, который – Иванушка мог бы поклясться – специально выбирал дорогу покорявей, они вышли на широкую поляну и предстали перед сплошным высоким забором, опоясывавшим обширную усадьбу старухи.
Над забором, недобро гудя и мерцая, висело мутное облако.
– Что это?.. – подошел поближе любопытный лукоморец, но тут же отпрянул. – Пчелы!.. Да какие огромные!..
– Да это и не пчелы, поди… – болезненно скривился чародей и на всякий случай отступил на шаг и спрятался за умрунов.
– Ты, самое главное, руками не маши, – наставительно прокряхтел дед Зимарь со своих носилок.
