– Так и подзащитные – тоже! Вон, добро свое побросали и деру дали, пока ты там с этими паршивцами развлекался.
Иванушка, собиравшийся было спросить, не видел ли чародей, куда убежали те, на кого грабители напали, осекся и непонимающе уставился на друга.
– Развлекался?…
– Ну да. Чего ты перед ними иначе с мечом вытанцовывал?
– А если бы я вдруг кого-нибудь убил?
– Полгорода сказало бы тебе «спасибо»!
– Но… но они ведь все равно люди!
– ИВАНУШКА!!! КАКИЕ ОНИ ЛЮДИ!!! ОНИ ГРАБИТЕЛИ!!! – вытаращил и одновременно страшно закатил глаза волшебник и воздел руки к темно-синему, в точечках звезд, небу, взывая к невидимому третейскому судье.
– Но ведь не убийцы!
– Царевич, я не понимаю твоей логики. По-твоему, в наказание за убийства убийц надо убивать?
– Н-ну да.
– А грабителей за грабеж – грабить? Мошенников – обжуливать? Хулиганов – обзывать?
– Нет, я не это имел в виду, но я знаю, что я прав!.. – экспрессивно взмахнул руками, уже не надеясь объяснить своё мировоззрение, царевич, и Агафон едва успел отпрыгнуть от просвистевшего в нескольких сантиметрах ото лба черно-синего клинка.
– Т-так бы с-сразу и с-сказал, – к искреннему удивлению Ивана, тут же согласился с ним чародей.[2]
– В конце концов, – склонил на бок голову и хитро прищурился Иванушка, вкладывая меч в ножны, – ты же мог из-за кустов спокойно прицелиться и превратить их в статуи, или в тараканов, или вспомнить еще какое-нибудь неприятное заклинание. Что же ты не вмешался, если считал, что с ними надо было расправиться по-другому?
– Я… боялся тебя задеть, – сделал неопределенный жест рукой зажатый в угол Агафон, вынужденный признать свое несоответствие заявленному уровню кровожадности, и поспешил перевести разговор на другую тему:
– Смотри-ка, интересно, кто были эти ребята, на которых они напали?
Иван наклонился, чтобы получше рассмотреть брошенные сбежавшими предметы, но это не помогло.
Если бы в хоккей играли великаны клюшками из загнутых бейсбольных бит, то перед ними на мостовой лежала бы такая клюшка, завернутая в плотную непромокаемую ткань. А рядом с ней такая же, но раза в три поменьше, и тоже спеленатая в промасленную мешковину, как непослушный ребенок.
– Что бы это могло быть? – задумчиво проговорил Агафон, переворачивая сверток с боку на бок в поисках узелка на обматывающей его веревочке.
– Что бы это ни было, мы должны вернуть это хозяевам в таком виде, в каком нашли, – недвусмысленным намеком твердо пресек его попытки развернуть странный предмет царевич.
