– Как ты посмел притронуться к ее высочеству? – сообразив, что может, наконец, сказать что-то, за что не будет обруган или высмеян, Лесли набычился и свел брови на переносице.
– Если это был вызов… – сверкнули в ответ недобрым огоньком очи де Шене.
– Тихо! – шикнула вдруг за плечо не отрывавшаяся на очередное представление Грета. – Они выходят!
– За тетушкой?! – снова взвилась Изабелла.
– Не знаю! Пока вы там… развлекались… заглядывал еще один бугень, позвал этих, и они выходят… вышли! Без еды!
– К тетушке?!..
– Заходим быстро! – выпустил из рук принцессу и рванул тяжелую створку на себя шевалье.
Петли коротко скрипнули.
– Никого? Точно? – замешкался, не желая покидать относительную безопасность, Агафон.
В дальнем конце коридора за их спинами, словно в ответ, послышались медленные шаркающие шаги, и отряд моментально и дружно, оставив сомнения, юркнул в образовавшуюся щель.
Вприпрыжку, не отрывая взглядов от двери в дальнем конце кухни, готовые при первом же признаке возвращения бугней шмыгнуть во тьму пустого камина, спасатели тетушек за полминуты домчались до противоположного конца поварни. Рядом с горящим камином – скорее, в качестве сиденья для повара, нежели как кухонная утварь – лежал перевернутый котел. Над огнем обреченно обугливался на вертеле огромный бесформенный кусок мяса. У стены в тени разделочного стола, растянувшись во всю длину, лежал со сломанной шеей небольшой змееконь – добыча, принесенная дрессированным – или дружественным – жаборонком бугням на завтрак. Чуть поодаль расположился объемный ларь.
Шестым чувством не евшего почти сутки человека его премудрие понял, что и где ему сейчас больше всего надо, подобно самонаводящейся стреле устремился к ларю и без раздумья распахнул крышку. Компания радостно охнула, на мгновение позабыв и про томившуюся где-то в сердце вражеской цитадели герцогиню, и про бугней, и даже про Гавара.
– Колбаса!..
– Сыр!..
– Репа!..
– Хлеб!..
– Набираем и прячемся! – скомандовал Люсьен, осторожно выглянул из полуоткрытых дверей, осмотрелся и выскользнул в опустевший коридор.
По первому пункту блиц-плана шевалье уговаривать не надо было никого.
Даже если бы повар разрешил своему обжоре-приятелю приобщиться к кулинарным благам человечества, вряд ли он причинил бы припасам колдуна больший ущерб, чем четверо голодных, как сто рукоедов, людей. Сыр, колбаса, репа, хлеб, зелень, редиска – все пошло если не сразу в рот, то в карманы, за пазуху или в подол. В считанные секунды недельные запасы Гавара уменьшились едва ли не в половину, и только тогда экспедиционный корпус, превратившийся в отряд фуражиров, вспомнил, зачем он здесь, и заметался: куда?…
