– Спасибо, – скорбно ответствовал Агафон, воплощение великомученического долготерпения на Белом Свете.
– Всегда пожалуйста, – премило улыбнулась Изабелла – и прикусила губу, отчего-то покраснев.
– Ну так что ты предлагаешь конкретно, маг? – отсекая препирательства, серьезно перешел к делу де Шене.
– Ладью? Шлюпку? Гичку? – перечислил студент первые пришедшие на ум средства водоплавания, способные вместить шесть человек, вытянул перед собой левую руку с палочкой и сосредоточился.
– Шлюпку для крестника Лесли… – пробормотал он, добавил слова заклинания, сотворил нужные пассы…[41]
Розовые валенки подпрыгнули от радости: на пристани, рядом с ошарашенным школяром, из ниоткуда материализовались тапочки сто пятидесятого размера.
– Ч-что… это? – недоверчиво разглядывая два весьма отдаленно похожих на плавсредства предмета, наклонилась тетушка Жаклин.
– Ш-шлёпки? – нерешительно предположила Грета, изучая две каучуковые подошвы, запутавшиеся в полудюжине разноцветных матерчатых ремешков.
– Шлёпки?… Шлёпки? Шлёпки?!… – возмущенно возопил маг. – Но я заказывал шлюпку! Одну штуку!
– Может, ты не достаточно четко выговорил это слово? – с видом «а чего от тебя еще следовало ожидать», предположила принцесса.
– И заклинание, по-вашему, я тоже перепутал? – оскорбленно надулся студент.
– Как будто тебе есть в этом необходимость… – пробормотала ее высочество, снова вспомнила о чем-то, закусила губу, метнула странный взгляд в сторону Люсьена – но тот не заметил.
– Ничего, маг, попытайся еще, с чем-нибудь, не требующим выдающейся дикции, – примирительно предложил он. – Вот, первое судно, которое ты назвал… Лукоморское, вроде? Или лесогорское?
– Ладья? – не столько припомнил, сколько разгадал загадку чародей.
Де Шене успокоенно кивнул: пожалуй, даже его премудрию было не под силу переврать такие простые пять букв. И был абсолютно прав.
Потому что через три минуты группа всё никак не состоящихся покорителей водных просторов уже взирала на деревянную цилиндрическую фигурку размером с бобину для ниток, весьма детально изображающую шантоньскую крепостную башню.
– Тонкая работа… – только и нашлось слов у шевалье.
– Попытайся еще! – не давая школяру погрузиться в глубины самобичевания, торопливо потребовала крестьянка.
– Мне всегда хотелось иметь оригинальный шахматный набор, – с готовностью поддержала ее принцесса, и снова впилась зубами в нижнюю губу, будто та провинилась перед ней в чем-то жестоко. Студент одарил королевскую дочку убийственным взглядом, но за отсутствием иных вариантов стиснул зубы, прикусывая рвущиеся на волю ответные слова, и предпринял еще одну попытку, и еще, и еще…
