Фарбус отлично знал, в каком мире живут смертные, знал про еду, деньги, секс – все это для него было как факт: да, живут, рожают, стареют, умирают, но это его не касалось. А сейчас эти волосатые ноги, небольшой животик, который собирался в складки, когда приходилось садиться, вонь из-под мышек, от которой начинало подташнивать, все это сводило с ума – уж лучше бы стать кем-нибудь другим.
В дверь комнаты кто-то постучал. Фарбус осторожно взялся за ручку и открыл. Перед ним стояла маленькая девочка с испуганными глазами.
– Папа, а почему все говорят, что у тебя не все дома и у тебя крыша поехала? Я боюсь!..
Фарбус посмотрел на нее своими небесными глазами и сказал:
– Не бойся, со мной все в порядке.
Девочка зашла в комнату и села на тот же стул возле трюмо, где он только что рассматривал свое отражение.
– А почему ты не спишь в одной кровати с мамой?
Он не знал, что ответить. Правду сказать не мог – боялся напугать ребенка, поэтому коротко произнес: – Не хочу.
Девочка внимательно на него посмотрела и вдруг прошептала:
– Па… у тебя другие глаза, – и закричала: – Мама, это не наш папа, у него не папины глаза!
И бросилась вон из комнаты.
Окулист через разные специальные приспособления долго рассматривал его глаза и записал в его медицинской карте: «Изменений в радужной оболочке глаз, как и в слизистой, не обнаружено, пациент полностью здоров». Единственное, чего не могло учесть медицинское светило, – глаза человека отражают его душу, недаром говорят: глаза – зеркало души.
После постыдного разоблачения маленькой девочкой Фарбус решил признаться жене Федора Зине, что он не Федор, а Фарбус, и вскоре «неотложка» с двумя крепкими санитарами увезла его в психбольницу, где в течение двух недель его тщательно проверяли на все известные медицине болезни. Вердикт коллегии врачей после всех анализов был единогласен: «Физически здоров, но… присматривать за ним надо», и его отдали на поруки верной жене.
Амур наблюдал за всей этой историей и жалел своего доброго друга: у того пока было только два пути – или в дурдом, или в «семью».
Ближе к вечеру Зина зашла к нему в комнату и тоном, не терпящим возражений, приказала:
– Сегодня спать будем вместе, я постелила в спальне на двоих, может, что и вспомнишь.
Фарбусу приходилось наблюдать спаривание со стороны, и там, наверху, это казалось комичным. А сейчас он понял, что предстоит испытать это на себе. Было любопытно и смешно.
Утром Зина подошла к нему и посмотрела прямо в глаза.
