темнота наступает раньше. Мне нужно найти приют на ночь. Железнодорожная эстакада – мой
самый лучший вариант, но это на другом конце города. Безусловно, я не испытываю никакого
желания к такой прогулке.
Ряд деревьев стоит вдоль «Молодёжной Христианской Организации», поэтому я решаю
направиться туда и разбить лагерь. Я нахожу хорошую поляну и кладу свой рюкзак, вынув из него
полотенце и расположив его на земле. Я достаю единственную ценную вещь, имеющуюся у меня,
беззвучно желаю спокойной ночи и кладу его назад в сумку.
Мои закрытые глаза дрожат, и я думаю о жизни, которую когда то имел, где было счастье. Это
было так давно, и я боюсь, что если перестану вспоминать и буду остерегаться воспроизводить её в
своей памяти, то забуду. А я не могу. Это всё, что у меня осталось. Это единственная вещь, которая
делает мою дерьмовую жизнь немного легче.
– Кто ты, чёрт подери?
Глубокий грубый голос отзывается эхом вокруг меня, и я подпрыгиваю. Каждый мускул в
моём теле напрягается, зная, что проблема лишь в нескольких сантиметрах от меня. Я делаю
успокаивающий вдох, чтобы затолкать страх поглубже, и медленно поворачиваюсь, подняв руки для
защиты. Высокий мужчина в грязных рваных джинсах и футболке, которая когда–то была белой,
сейчас имела грязно–серый оттенок, пристально смотрел на меня. Он скрежетал своими жёлтыми
зубами и щурил черные глаза–бусинки.
– Как ты смеешь приходить в мой лес, – рявкнул он, брызгая слюной.
Я отступаю назад, но он выпускает свою ярость одним стремительным ударом, и я падаю на
землю. Кровь льётся из моей, только что разбитой губы, и я делаю неровный вдох, готовясь к
следующему удару. Он выбил из меня дух своим ботинком с металлическим носком. Желчь
поднимается в горле, и я исторгаю бублик с корицей и изюмом, который съел на ужин.
– Это моя территория, говнюк, – прорычал ублюдок.
Он залезает в мой карман и с силой вытаскивает мои последние два бакса. Я выворачиваюсь,
но мой нападавший ставит свою подошву мне на горло. Один сильный толчок и моя трахея будет
сломана. Какая–то часть меня желает, чтобы он сделал это. Боль не будет длиться вечно. Во всяком
случае, это не было бы так скверно, как то дерьмо, что я испытал за последние десять лет.
Сделай это. Немедленно сделай это.
В семнадцать лет, возможно, рано умирать, но для меня это приемлемо. Когда я втяну свой
