— И ты даже ничего не возьмешь? — удивился Игорь, глядя на меня. — Тут же наверняка стихи!
— Вряд ли, — покачала я головой, снова намереваясь подойти к зеркалу, — здесь в основном всякие счета, списки…
— А вон тот точно стих! — утвердительно кивнул Игорь, кивая куда-то в глубину стола.
— Какой? — не поняла я, но на провокацию послушно поддалась.
— Вот тот, в синенькой тетрадке, которая самая нижняя!
— И с чего ты взял? — рыться в чужих вещах не хотелось, но я уже примеривалась, как достать листочек так, чтобы потом его вернуть на место, и Ария не заметила.
— Он мятый! — деловито заявил Игорь, еще раз повергнув меня в шок своей логикой. Но ведь прав же.
Я, тяжело вздохнув, все же извлекла тетрадку, предварительно запомнив, как она лежала.
Это и правда оказался стих. Я прочитала, бороясь с оцепенением.
Ветер запутался в верности
Ветреных синих зрачков.
На стыке двух бесконечностей
Снять невозможно оков.
С клятвой менялись кольцами
От золотых кандалов,
Путь наш на веки не кончится,
Путаясь в смысле слов.
Небо пощадой изъедено
Смотрит огнями на нас.
Все, что было, то предано
На растерзание глаз.
Солнце в полуночь запряталось
Наши раскрылись цветы.
Свет в сердце, тьмою украшенном,
Способна держать только ты.
От сердца постепенно отлегло, хотя легкое опасение все же осталось. Ладно, все равно спросить ее напрямую я не рискну. Да и нет ее сейчас, а потом поздно будет. Смысл притупится.
Я вложила листок обратно в тетрадь и вернула ее на место, а потом пропала в зеркале.
Оттуда я уже вышла в длинном розово-красном платье с красивой бежево-золотой вставкой на груди. Вырез удачно оголял часть груди и плечи, а длинный рукав хоть немного, да согревал. Я покрутилась перед зеркалом, с прискорбием признавая, что выгляжу сегодня лучше, чем вчера на балу. Кулон и серьги как удачно сюда подходили, вчера ни смотрелись нелепо, но снимать я их не решилась.
— Я ничего не забыла? — сама у себя спросила я, собираясь выходить.
С утра родителей по телефону с новым годом поздравила, подарки Олегу отдала, Рэма накормила, еда для него в холодильнике лежит, сама прилично оделась. Кажется все?
— Рэм, — присела я, — веди себя хорошо и слушайся дядю Игоря!
— У, — кивнул он как-то горько, когда я потрепала его по голове.
— Иди, а? — не выдержав, предложил Игорь.
— Так еще же, в принципе, рано, — спохватилась я, глядя на часы.
— А вдруг ты что-нибудь забудешь и решишь вернуться? Так у тебя хоть время на это будет.
Я пожала плечами, послушалась.
