— И где бы я жил?
— Со мной.
— А где бы спал?
— На полу, — сказал Джимми. — Для спины полезно.
Я прикинул, как буду спать целый год на полу. И как буду жить с Джимми и его отцом. Мистер Фарго когда-то был актёром, но теперь художник. Рисует странные картины с кругами, треугольниками и квадратами. Он настолько отрешён от мира, что еду покупает, только когда Джимми напомнит. Как-то раз заглянул я к ним в холодильник, а там ничего, кроме пустой бутылки из-под вина, половинки яблока и бутерброда с колбасой и луком — такого древнего, что уже позеленел.
— Если не останешься, я с тобой больше не разговариваю, — сказал Джимми. — Никогда! — Он нагнулся, чтобы завязать шнурок. У Джимми вечно шнурки развязываются. — И скажу Шейле Тубман, что может занять твой камень в парке, — добавил он.
— Не скажешь!
— Спорим, скажу?
— Вот, значит, какой ты друг!
— Такой же, как ты! — И Джимми зашагал прочь, сунув руки в карманы.
Я бы ему много чего ещё сказал, но вместо того, чтобы бежать за ним, поплёлся домой.
— Это ты, Питер? — крикнула мама.
— Нет!
Я поднялся к себе и хлопнул дверью. Вчера не стал вешать карту мира — и правильно, чего заморачиваться каждый раз. Взял свой гипнотический хрустальный шар, который Джимми подарил мне на прошлый день рождения. Когда ночью не спится, я беру его за цепочку и смотрю, как он раскачивается. Смотрю, пока глаза сами не закроются.
Открыл окно, чтобы выкинуть его, представил, как он разлетается на триллион осколков, ударившись об асфальт… А вдруг в Принстоне нападёт на меня бессонница — что тогда делать? Я аккуратно положил шар на место, в коробочку. Как-нибудь по-другому расквитаюсь с Джимми Фарго.
Через два часа, когда я всё ещё ломал голову, как бы ему отомстить, раздался звонок в дверь. Это был Джимми.
— Я передумал, — сказал он. — Извини.
— Да… ну… и ты меня.
— Я расстроился, вот и всё. Не хочу, чтобы ты уезжал. Но что поделать. Ты не виноват…
— Вот именно, не виноват.
— Знаю.
— Ладно…
— Папа говорит, до Принстона всего час на поезде, — сказал Джимми.
— Ну да.
— Так что я не отдам Шейле твой камень.
— Спасибо. Он ей всё равно ни к чему.
— Я и сам не стану на него залезать, пока ты не вернёшься.
— Ладно. А я тогда не буду пользоваться гипнотическим шаром, пока не вернусь.
— Договорились, — сказал Джимми.
И мы пожали друг другу руки.
Когда я на следующее утро пошёл выгуливать Черри, лифтёр Генри сказал:
— Я буду скучать по тебе и по всей вашей семье.
— Спорим, по Фаджу не будете?
