– Послушай сюда, мой оборзевший, не различимый в темноте друг! – терпеливо пояснил дядя Олег. – Дадут тебе бумагу или не дадут – зависит только от тебя! Ферштейн? Как увидишь, что все тебе хлопают и любят тебя, – требуй свою бумагу! И вообще! Побольше инициативы! Все понял?
Он кивнул, и дядя Олег, не дожидаясь других вопросов, распирающих нутро негра, широко перекрестил пространство перед собой, вмещающее и негра, и напутствовал:
– С Богом!
Негр не подкачал! Не глядя, он нащупал связку соломы на шее, потеребил ее и исчез.
– Интересная солома! – оценил дядя Олег средство передвижения негра и принялся тщательно мыть стакан, из которого имел честь пить наш черный гость.
Мы наконец-то выпили за мой профессиональный праздник, потом – за негров Всея Руси и немного порассуждали на тему, что теперь может находиться в здании бывшего университета имени славного Патриса Лумумбы. Дядя Олег даже успел налить в стаканы еще «по чуть-чуть», и тут вновь явился тот же самый негр! Действовал он по проверенной схеме: вырвал стакан из пальцев оторопевшего Олега, мгновенно выжрал водку и занюхал косточкой, не вынимая ее из носа.
Все в этом мире имеет свой, давно определенный и выверенный предел. Даже дружба народов. Особенно когда дело касается водки. А потому от дяди Олега в данной ситуации можно было ожидать любых, самых жестких санкций. Но он повел себя в высшей степени благородно и дипломатично! Почти добрыми глазами посмотрел прямо в лицо негра и без тени раздражения в голосе спросил:
– Ты че, гудрон в брикете? Совсем оборзел?!
Негр на слова дяди Олега не обратил никакого внимания и всем своим видом показывал, что он может еще и не такое! Несколько ниток бус на его шее оказались разорваны, и бусины весело стучали по полу веранды, разлетаясь по углам. Лиственный пояс, сильно растрепанный, прижимал к животу какие-то остекленные рамки. Сам негр самозабвенно размахивал «аргументом» с обрывком шнурка, пребывал в сильнейшем возбуждении и задорно, как пионер на демонстрации, выкрикивал:
– Слява КПСС! Аплодисменты! Дрюжба! Равенство! Братство! Свобода! Овации!..
– Стоять на месте! Смирна!!! – неожиданно заорал, перекрывая негра, дядя Олег. – Хорош орать, Момо африканское! Ты уже среди своих!
Негр уронил стакан, ловко подбил его ногой прямо в руки дяди Олега и, не в силах совладать с чувствами, тихонько взвыл:
– Шайба-а! – и добавил такое из русского языка… Из таких его глубин…
Какое-то время мы с дядей Олегом провели в созерцании лиц друг друга. На них было ярко написано удивление в смеси с гордостью. Гордостью за то, что в далекой Африке, или где-то там еще дальше, простой негр, пусть даже и очень способный сын вождя, может выражать мысли на той части великого русского языка, которая способна описать любой, даже самый сложный процесс одним коротким словом. Значит, есть еще надежда, что однажды русскоговорящее население Земли по численности превысит количество китайцев!
