Опустив «кошку» в воду и вытравив веревку на достаточную длину, я повернулся к жене:
– А теперь помолчи, пожалуйста, посиди спокойно и по сторонам посмотри!
Веревка в руках натянулась, под носом лодки забурлила вода, и я начал медленно, с некоторым трудом вытягивать «кошку» вместе с пойманной снастью. Существовала еще вероятность, хотя и небольшая, что на снасти болтаются чьи-то бренные останки в содружестве с какой-нибудь серьезной рыбой. Такие случаи, говорят, в наших местах не редкость, когда белуга или другая рыбина помогали кому-то не очень осторожному обрести вечный покой в глубинах реки. Но при таком раскладе я в момент бы бросил всю эту сбрую. Висеть на чужой снасти, даже в хорошей компании, мне совсем не улыбалось.
Жена на веслах, до этого бубнившая что-то вроде «вам, мужикам, лишь бы женщинам рты позатыкать, а сами не способны даже…», вдруг резко замолчала, и почти одновременно я увидел снасть. Ухватившись за туго натянутую веревку между крючками, я зыркнул глазами по реке, отцепил «кошку» и посмотрел влево по снасти.
Действительно, это была русалка. И я вполне понимаю свою жену. В том смысле, что, увидев улов, моя половина потеряла дар речи. Понятно, жена моя о русалках была наслышана и не раз их видела, но одно дело – голова над водой или плеснувший по поверхности хвост, и совсем другое – русалка во всем ее великолепии.
К слову, русалка была не из самых крупных, хотя и не мелкая. Метра два от макушки до кончика хвоста. Роскошные волосы, симпатичное личико, искаженное от боли, чуток отдающее лягушачьей мордашкой, ну и, ясен пень, «высокий интеллект и широкий кругозор». «Кругозор», в смысле – бедра плавно переходили в мощный хвост и, как и хвост, были покрыты крупной золотистой чешуей. Типичная волжская русалка!
Влетела эта красавица плотно! Аж на пять крючков, что неудивительно, так как снасть была заправлена на совесть – крючки острые, цепкие, как щучьи зубы. Хвостом к нам, головой в сторону берега, русалка тряслась крупной дрожью и уже не делала никаких попыток освободиться от снасти.
Вот тут-то, надо сказать, очень вовремя, я и припомнил, что сам знал и что рассказывал мне дядя Олег о повадках наших местных русалок и их привычках. В частности, стало ясно, почему русалка не смогла сама крючки отцепить – дядя Олег говорил, что они железа как огня боятся. Особенно кованого. Следующее откровение дяди Олега, которое выдала память, заставило меня нарушить молчание, едва русалка приподняла над водой голову и посмотрела на меня.
