Во всем остальном он был скорее похож на озерных эльфов из Инкра: обветренная кожа, глубоко посаженные пронзительные серые глаза… Сигарт имел привычку щуриться, будто от яркого солнца, и тогда они совсем суживались в щелочки под прямыми серыми бровями, а от уголков лучами разбегались морщины. Правда, для эльфа его черты были недостаточно тонкими, линия челюсти — слишком тяжелой, да и серая щетина, покрывавшая его подбородок и щеки, едва ли могла принадлежать эльфу, но в подобных тонкостях люди не разбирались, и винить их в этом было сложно — дабы не пугать горожан, хэурам было запрещено без крайней надобности заходить в город. Хотя, если честно, многие хэуры признавали, что людская еда ничуть не хуже свежепойманой добычи, а, возможно, даже и лучше. Именно эта мысль сейчас совершенно явно читалась на довольной физиономии Барета.
— Согласись, в этих людских норах есть своя прелесть, — отхлебнув большой глоток, провозгласил он. — Особенно когда можно набивать брюхо бесплатно…
Его слова были чистой правдой, обеспечение воинов Сиэлл-Ахэль бесплатным кровом и обедом действительно входило в обязанности каждого трактирщика, хотя порой совершенно не радовало оного.
Занятый свиным коленом, Сигарт промычал что-то неразборчивое: даже пышный бюст служанки, склонившейся над столом, чтобы поставить поднос с жареными куропатками, не смог отвлечь его от данного занятия. Зато Барет такого случая упустить не мог — улучив момент, он залепил увесистый шлепок по великолепному девичьему заду. Лицо Сигарта скривилось, пусть он и сам не отличался особой скромностью, но от грубостей товарища его коробило. Если бы он не знал, что перед ним один из самых сильных магов Серой цитадели, росх-хэур — «черная рысь», приближенная к самому князю — то наверняка бы счел, что имеет дело с обычным пошляком, неспособным ни на что, кроме болтовни да нехитрых интрижек в людских харчевнях. Но Сигарт знал, что простецкие замашки Барета не более чем прикрытие, ибо не было противника страшнее черной рыси.
Еще детенышами их отдавали в замок, под личный надзор князя, отбирая среди рысят по более темному меху и характерному взгляду. В отличие от других хэуров их глаза горели не желтым, а кроваво-красным огнем. Князь Сиэлл-Ахэль сам занимался воспитанием избранных, год за годом посвящая их в высшие тайны темной магии, закрытые для простых воинов. Росх-хэуры были гордостью и силой Сиэлл-Ахэль, встать поперек дороги черной рыси было равносильно смерти — о том, что случалось с теми, кто нарушил это правило, боялись даже говорить. И вот теперь эти непобедимые впали в немилость из-за какого-то остроухого, улизнувшего от них.
