Я поворачиваюсь обратно, чтобы посмотреть в глаза парню, которого хочу впечатлить, и парню, которого хочу забыть. Про себя я задаюсь вопросом, может ли сегодняшний день стать еще хуже.
— Эштон. Малыш…нам надо ехать, если я собираюсь вовремя попасть в аэропорт.
Сначала я слышу голос, а потом через другой проход в комнату входит блондинка с сумкой и пальто в руках. Она перегибается через спинку кресла и припадает к губам Эштона в долгом поцелуе.
Находящийся в блаженном неведении Коннор склоняется ко мне.
— Это Дана — девушка Эштона.
К этому моменту я бросаю попытки заговорить. Все равно знаю: что бы не произнесла, прозвучит это как идиотский лепет — так я начинаю говорить, когда нервничаю, сильно удивляюсь или расстраиваюсь. Сейчас же, когда я стою здесь и смотрю, как Эштон целуется со своей девушкой, во мне собирается буря из всех трех чувств вместе взятых.
Дана отрывается от Эштона, услышав свое имя.
— Привет, Рейган! Привет.
— Это Ливи, — говорит Коннор.
Она тепло улыбается мне.
— Привет, Ливи. Приятно познакомиться.
Я пытаюсь улыбнуться в ответ. Думаю, что справилась с этим, хотя и не уверена. Улыбка могла больше походить на усмешку бешенного животного, потому что я слишком занята, урезонивая мысленный крик в голове.
Эта сволочь ей изменила. Со мной!
Мой взгляд быстро перемещается к его лицу, и я вижу, что Эштон смотрит на меня со странным выражением лица. В нем нет его обычной наглости. Как и осознания своей вины, которая обязана появиться. Нет, я точно знаю, что значит это выражение. Отчаяние. Он умоляет меня ничего не говорить. Не хочет, чтобы его девушка узнала. Теперь все обрело смысл. Вот почему он хочет сохранить в тайне произошедшее между нами. Но тогда…почему бы я стала «знаменитой»?
Я кошусь на Коннора и вижу, что он мне улыбается. Его улыбка излучает тепло, в ней нет насмешливости парня, которому известно, что я крутила шашни с его соседом по комнате, а теперь меня познакомили с ничего не подозревающей девушкой этого самого соседа. Либо он не считает, что в произошедшем есть что-то неправильное (отчего становится полнейшим гадом и совсем не тем хорошим парнем, каким я его представляла), либо он ничего не знает.
Ничего не понимаю. Но все смотрят на меня, ожидая моего ответа Дане. Я сглатываю, а потом прикладываю все усилия, чтобы выдавить вежливое:
— Привет, Дана. Мне тоже приятно.
Наверное, слова прозвучали сносно, потому что она улыбается и кивает, а потом хватает Эштона за предплечье и тянет.
