Уснуть все равно не смогу. Буду ждать здесь.
* * *
Когда Дэлл Одриард, светловолосый мужчина, сидящий в кресле, отнял от уха телефон и медленно опустил руку, сохраняя непроницаемое выражение лица, его друг по имени Мак Аллертон всерьез обеспокоился.
— В чем дело?
Костяшки пальцев на руках Дэлла, держащего в руке стакан с коньяком, который они неспешно пили, беседуя о работе, побелели от напряжения, лицо окаменело, губы сжались, а в глазах застыло странное выражение.
— Седьмой. — После молчания ответил он.
Аллертон напрягся. Дай Бог это не то, о чем он подумал, вот только его обычно расслабленный спокойный друг редко выглядел вот так, значит, не ошибся. То был седьмой человек, нашедший нож и позвонивший по поводу находки.
— Твою %№. — Выдохнул Мак и потер темную щетину. Сложно было добавить что-то более емкое, учитывая глубину той ямы, в которую Одриарду, специалисту по взрывчатым веществам, работающему в отряде специального назначения, скоро придется оказаться.
— Мужчина? Женщина?
— Женщина.
Дэлл на секунду прикрыл глаза, затем залпом осушил стакан, не желая даже думать о том, что это все-таки случилось снова. Блеснули в свете лампы на широком запястье дорогие серебристые часы. В жесткий взгляд закралась злость и неуловимая обреченность. Он усилием воли заставил себя разжать пальцы, чтобы стакан в руке не треснул.
От прикуренной стоящим напротив него темноволосым человеком сигареты под потолком поплыл дым.
— Сколько времени прошло с последнего раза? — Аллертон — убийца на службе Комиссии, прозванный за особое умение ощущать жертв на расстоянии Чейзером — прищурил зеленовато-коричневые глаза.
— Три месяца. Три месяца спокойной жизни… — Дэлл вдруг взорвался. — Я должен был забрать его из того кювета!!!
— Ты не мог! Не имел права.
Тот жестко выругался, поминая недобрым словом в каком гробу он видел это и все остальные права. Мак понимал его, это ему предстояло остаться сегодня вечером в кабинете собственного дома, чтобы допивать коньяк, а после работать или отдыхать, в то время как его коллеге придется нестись на машине через ночь, чтобы ублажить мелочное желание очередного идиота. Идиотки. Еще неизвестно, кто хуже, вдруг подумал он, мужчины или женщины. Наверное все-таки женщины. Слабый пол умел наилучшим образом давить на болевые точки, выворачивая на поверхность всю извращенность, которую зачастую скрывали за холеными лицами и длинными ресницами их умы. Алчные, похотливые, однажды дорвавшись до власти над другим, жаждущие отыграться по полной.
