— А что, дядя Саша, вот те товарищи, что просили у вас из-под земли пить,— живы сейчас?
— Нет, нет их в живых. Вам придется их заменить, дорогие мои. Те товарищи сидели много-много суток. Потом их вывели из карцера. Они обессилели, попадали на снег. Французский сержант и комендант острова били их палками, топтали ногами, а потом увезли в Архангельск, где они и погибли.
— А кто они были?
— Кто? Кто — спрашиваете вы? Конечно не буржуи, а наш брат-рабочий. Один — слесарь с Путиловского завода, а другой до прихода белых был председателем уездисполкома.Оба они погибли[4]…
Уже вечерело, когда разговор дяди Саши с ребятишками дошел до самого «интересного», как выразился Юрик. Он смотрел своему отцу прямо в рот и не верил, что его папа видел и французов, и корабли, и пушки…
Ребята, словно воробьи на ветке, нахохлились и слушали дядю-Сашу, не пропуская ни одного слова.
Много они все-таки не могли понять: не умел дядя Саша рассказывать. Все же они не уходили с набережной, пока дядя Саша не встал.
— Пойдемте-ка, миляги, домой, а то нам попадет от родных на орехи.
— Ну, попадет…— протянули нараспев Алеша и Юрик.
Им казалось, что они уже большие, что они будут драться со всеми буржуями, какие только есть на свете. А если им встретится этот француз, который плакал возле карцера, они его примут в свой отряд и научат говорить по-русски и будут любить его.
— Как же ты, дядя Шура, спасся-то?— спросил Коля Сайкин,которому хотелось узнать все-все, что было на острове Мудьюге.
— А мы, милок, устроили побег…
— А ты нам расскажешь про него?
— Конечно, расскажу, только в другой раз. Все это невесело вспоминать. Ведь я, ребятки, не сказки рассказываю вам, а настоящее дело.
— Мы это понимаем,— ответили хором ребятишки.— Потому-то нам и нравится.
Услышав эти слова, дядя Саша задумался.
— Совсем другие дети теперь пошли,— думал он,— семь-десять лет, а рассуждает, как взрослый. Даже не знаешь, как с ними и разговаривать.
На улице Степана Халтурина, навстречу им попался отряд пионеров. Впереди несли знамя, рядом со знаменем шел барабанщик и трубач.
Поравнявшись с отрядом, Сережа-пионер, отдал рукою пионерский знак.
Голубоглазый Юрик и Алеша Черногоров с Вовкой с завистью посмотрели на Сережу.
— Что, товарищи, а вам не хочется в отряд?— спросил дядя Саша,
— Конечно, хочется!
Только Коля Сайкин не слышал разговора и не видел отряда. Он наклонил голову и все думал о Мудьюге.
Ему было досадно, что тогда его не было на свете, а то бы он взял винтовку и непременно застрелил бы какого-нибудь французского генерала.
