«Такова вечная рыцарская природа украинского воинства», — хуже и подлей не скажешь в этой ситуации.
Смутную совесть киевской, европейской и российской промадайнной интеллигенции могли успокоить непрестанно поставляемые известия о том, что российские войска находятся на территории Украины. Ведь если там российские войска — тогда все эти вопиющие безобразия оправданы.
Но российских войск, увы, всё не было.
Российская армия как призрак летала над территорией Донбасса и никак не могла материализоваться.
Уже два с половиной месяца украинская война с Россией шла без участия России.
5 июля Стрелков, избегая окружения, стремительным маршем вывел из города бойцов своей бригады, оставив Славянск.
Захарченко позже признался, что был шокирован этим решением: на 7 июля была назначена операция по деблокации Славянска.
Украинская армия победным маршем вошла в город.
Вскоре туда прилетел Пётр Порошенко, чтоб сфотографироваться на фоне трофеев или пленных русских солдат. Но трофеев и пленных для общей фотографии не обнаружилось.
Тем не менее, всё было представлено как великая победа.
В Славянске повсюду расставлены урны с надписью «Сдай сепаратиста».
В июле ополченцы оставили Северодонецк и Лисичанск: там воевала бригада «Призрак» Алексея Мозгового.
Тем летом у Захарченко случились первые большие потери в его подразделении. Не по его вине.
О мёртвых либо хорошо, либо ничего, но… В общем, Захарченко грешит на Мозгового.
В помощь ему он передал тогда роту бойцов, 124 человека. Живыми оттуда вернулись 57 человек.
— Сармат тогда четыре пули получил в живот, две пули в грудь, и он ещё раненый командовал, пока его волокли до Лисичанского поста, — говорит Захарченко, весь морщась, как от зубной боли. — Потом сделали Сармату операцию, и он, слава богу, жив остался.
Забирать остатки роты Захарченко поехал сам.
В ту поездку случилась жуткая история, о которой Захарченко вспоминает постоянно.
В овраг у дороги сносили раненых ополченцев, их там лежало несколько десятков. Туда заехал украинский танк, и решил всех передавить: двинул прямо по раненым.
Один из них, пацан лет восемнадцати, на глазах у Захарченко, обвязавшись гранатами, бросился под гусеницы.
Никто так и не узнал, кто он, из какого подразделения — в карьере были раненые с нескольких отрядов, ведущих в этом районе бои.
— …потом я шесть дней, по просёлочным дорогам, по каким-то перелескам, по полям выводил роту, — рассказывает Захарченко. — Шесть суток из Лисичанска шли домой. Шесть дней пешком. На носилках несли раненых… Двое умерли по дороге — потеря крови.
