И потом в Семёновке, как это положено по времени, мы начали включать намаз. И если какая-то информация приходила по поводу действий украинских террористов, то сразу же по громкой связи на всю Семёновку: «Внимание гарнизону! Противник может применить дымовые снаряды и высадиться ночью на вертолётах с тепловизорами!» и т. д, и т. п. Или там: «Внимание гарнизону! Приготовиться к ужину!» И они начинали в панике стрелять куда попало. Но так они и не смогли подавить это вещание, которое было всё время. Это была одна из психологических атак — и очень серьёзных.
Серьёзная психологическая атака была — его автомобиль, китайский джип, — вставляет своё слово Поддубный.
Какой китайский джип? — пытается вспомнить Моторола.
Ну, у тебя был какой-то китайский внедорожник. Может быть, не джип, а кроссовер… От него пахло — просто ужас. Я из здания СБУ слышал, как воняла машина Моторолы.
Ну, бог его знает. Серебристый?
Да, да, да, вот от него пахло на две версты.
Потому что на нём постоянно вывозили трёхсотых, двухсотых… Всё стекало в машине.
…Мне про тебя ополченцы говорили, что у тебя звериная чуйка… — слегка подзадориваю Моторолу я. Нету меня никакого чутья. У меня мордвинское лицо и часть моей крови принадлежит северным народам — может быть, из-за этого обо мне такое говорят. Я на 25 % коми, на 25 % адыгеец, на 50 % русский. Отец моей матери — русский, отец моего отца — адыгеец. Мать моей матери — коми, мать моего отца — русская.
Ты типа коми-адыгейский охотник…
Да какой я охотник? Я охоту люблю, как прогулку. Как возможность пообщаться с природой.
Мотор, а почему каждый раз, когда мы с тобой встречаемся, рядом с тобой нерусские лица? Это случайно так получается?
Это специально спланированная акция, — посмеивается Моторола, и тут же серьёзно говорит: — Потому что цель, которую я преследую, — достичь того же, что имелось раньше: когда была Великая Российская империя, которая объединила под своим флагом многие народы. Эти народы жили более или менее мирно, по крайней мере, старались, и у них это получалось. Но против общего врага воевали вместе и защищали одно государство.
Но сопровождающие тебя — часто люди кавказского вида.
Нет, вот только Гога абхаз — из всего окружения, — говорит Моторола.
Все русские, конечно, но не совсем русские, — говорю я, поглядывая на входящих в помещение, где мы сидим, бойцов. Согласиться с тем, что они славяне, можно только под угрозой насилия.
Артём, не только я это заметил, что ты еврей, — не глядя, бросает Моторола бородатому «спартанцу» горячего азиатского типа, вышедшему из соседнего кабинета.
