На учредительной конференции регионального отделения Форума будущего Литвы 17 июня 1991 г. Ясукайтите сказала (в изложении): «Печально, что 13 января наши юноши неизвестно почему пали жертвами у телебашни. Я, вместе с другими депутатами, прибыв к башне, уговаривала ребят уйти, так как нам было известно, что эта провокация была подготовлена В. Ландсбергисом. Но ребята были пьяны и не хотели нас слушать. Здания телевидения и Дом печати были заняты, так как оттуда распространяли клеветническую политику ландсбергистов. Если бы Ландсбергис был настоящим литовцем, то всего этого не было бы. Советские солдаты выполняли воинский долг, а люди погибли из-за расчетов Ландсбергиса. Такое правительство ведет нас к обнищанию и погибели».
Принципиально иные обвинения руководству «Саюдиса» были брошены бывшем министром обороны Литвы, в 1991 году командиром боевых отрядов «Саюдиса», Аудрюсом Буткявичюсом, бывшим в момент трагических событий одним из приближенных к председателю Верховного совета и лидеру «Саюдиса» Витаутасу Ландсбергису. Буткявичюс обвиняет бывшего шефа уже не в провокации кровавого столкновения, как Ясукайтите, а в прямой организации массового убийства.
Еще в 1997 году, находясь на военной стажировке в Англии, Буткявичюс заявил журналистам, что во время штурма вильнюсской телебашни в толпу с крыш домов стреляли его боевики. Это, по его мнению, позволило Литве окончательно порвать с СССР с минимальным количеством жертв.
После возвращения в Литву на Буткявичюса было сфабриковано уголовное дело, по которому он был осужден на 5 лет тюрьмы (формально — по обвинению в коррупции). После досрочного освобождения Аудрюс Буткявичюс дал серию сенсационных интервью газете «Обзор», в которых заявил, что «Саюдис» сплошь состоял из агентов КГБ, сам Ландсбергис сотрудничал с «конторой», а он, Буткявичюс, лично планировал и организовывал кровопролитие в январе 1991 года. «Я не могу оправдать себя перед родными погибших. Но перед историей — да. Я могу сказать другое — эти жертвы нанесли такой сильный удар по двум главным столпам советской власти — по армии и по КГБ — произошла их компрометация. Я прямо скажу — да, я планировал это. Я работал долгое время с институтом Эйнштейна, с профессором Джином Шарпом, который занимался, что называется, гражданской обороной. Или психологической войной. Да, и я планировал, как поставить советскую армию в очень неудобную психологическую позицию, чтобы любой офицер стал стыдиться того, что он там находится. Это была психологическая война. В этом конфликте мы не могли выиграть, употребляя силу. Это было ясно. И я старался перетянуть конфликт на другую фазу — на фазу психологической стычки. Я выиграл», — утверждал бывший лидер боевиков «Саюдиса»
