Атти — искусный охотник; не один оцелот был обманут его подражанием голосу агути, попавшего в беду. Атти и еще десяток тысяч искусных или скверных охотников выслеживают, убивают, подранивают ягуаров, пум и оцелотов. Понятно, скупщики бракуют немалую часть добычи — одни шкуры испорчены дробью, другие источены термитами. Глядишь в Стокгольме на какую–нибудь нарядную даму, увлеченную закупками на рождество, и спрашиваешь себя: сколько же всего животных было убито, чтобы она могла пощеголять в пятнистой шубе, если учесть, что на шубу из ягуара уходит минимум пять хороших шкур, а на шубу из оцелота — и все четырнадцать… Только в одном из наших универмагов я насчитал тридцать две шубы из шкур пятнистых кошек.
То, что сказано здесь о ягуарах и оцелотах, в такой же мере относится к леопардам. Целая вереница людей, от охотника в дебрях до скорняка в индустриализированной стране, действует, ничуть не задумываясь над последствиями своих поступков. А между тем многим представителям кошачьих угрожает полное истребление.
Когда будет запрещена торговля шкурами пятнистых кошек?
(Гоацин — птица, распространенная в лесах северо–восточной части Южной Америки.)
В охране животных был один способ, который тысячи лет действовал безотказно, но и он теряет силу в наш просвещенный век — суеверие. Какие–то животные считались неприкосновенными, их не полагалось убивать. Отменно была поставлена «охрана животных» у египтян: кто осмелился бы поднять руку на священного ибиса и навлечь на себя гнев всемогущих богов? У древних викингов неприкосновенным был ворон. Суеверие охраняет в наши дни сороку. У нас считается дурной приметой убить паука.
Индейцу, убившему ягуара, как я уже говорил, грозит потеря сына. В Южной Америке по сю пору жив страх перед этой карой. Местные жители считают, что лучше не носить шубки из ягуара. Хоть бы это суеверие распространилось на весь мир…
Один из самых удивительных и самых беззащитных представителей пернатых водится в наиболее густо населенных областях Гайаны — и уцелели эти птицы прежде всего благодаря табу. Речь идет о гоацине, которого в приморье прозвали «Вонючая Ханна». Интересно, что на юге граница его распространения резко обрывается: на суринамской стороне реки Корантейн гоацинов нет, зато их много по рекам гайанского приморья, включая гайанскую сторону Корантейна! Меня поразил этот факт, а объясняется он отношением человека к этой птице. По берегам суринамских рек, где прежде водился гоацин, живут потомки негров–рабов, некогда бежавших с голландских плантаций. В Гайане индейцы ловили беглецов и выдавали их англичанам; в Суринаме у европейских поселенцев не было такого сотрудничества с индейцами, и беглые рабы находили себе убежище. Потомки их живут в деревушках вдоль рек, кормятся главным образом тем, что изготовляют сувениры. Замечательные деревянные изделия этих умельцев находят сбыт далеко за пределами страны.
