В стране долгой весны | страница 4



Лыляйнын вместе со всеми работал на реке, устанавливал невод, подготавливал под икру бочки, под рыбу чаны.

Когда все приготовления были закончены, люди стали ждать хода рыбы.

Старый Лыляйнын подолгу сидел на берегу, смотрел на реку, на этот беспрестанно текущий к морю огромный поток воды и думал о чем-то своем. Лицо старика, морщинистое, потемневшее от времени и летних сырых ветров, выражало глубокий покой, несло печать святости и старческой доброты.

На рыбалку приходилось переправляться на противоположный берег. Там стояло несколько выцветших от дождя и солнца брезентовых палаток, засольный цех — приземистый, крытый досками сарай. Чтобы попасть в поселок, снова нужно на лодке переплывать через реку. Неудобство это возмещалось тем, что посторонние лодки не могли попасть на рыбалку и не мешали рыбакам в работе. Кроме того, на этой стороне реки было наиболее удобное место для установки невода.

От рыбалки отошла большая тяжелая лодка и поплыла к противоположному берегу, где стояла легковая машина и несколько человек уже давно ждали переправы. Течение быстро сносило лодку, и гребцу приходилось все чаще и чаще работать веслами, чтобы пристать к берегу в нужном месте.

Старый Лыляйнын спокойно смотрел на лодку, гребца, воду, берег, где стояли люди, и ему казалось, что где-то он видал такую картину — реку, подобие лодки, людей. Он не знал, где видел, и было ли это наяву или во сне, но твердо знал, что подобное давно видел.

В длинной беспокойной жизни старика явь и выдуманное давно переплелись, образовали единое целое, которое он называет прожитым временем. Для старика его жизнь была одним вздохом, маленькой стрелой, пущенной в бесконечность времени. Кто, когда запустил эту стрелу, которая, кажется, давно уже долетела до своей цели, Лыляйнын не знал. Но на одно он мог твердо ответить, что эта стрела кем-то управлялась, может быть, даже самим временем. Нужно было в молодости Лыляйныну кочевать в тундре со стадом оленей, чтобы потом прийти в товарищество бедняков, разом поверить в новую власть; нужно было честно работать, чтобы, состарившись, прийти в поселок под опеку этой новой власти; нужно было, видно, и то, чтобы здесь, на рыбалке, он посильным трудом приносил себе и людям пользу. Старик не думал над тем, кто вложил в него это «нужно», он верил в то, что всегда стремился сделать свою жизнь лучше, чем она есть. Лыляйнын редко думал о своем прошлом, он жил, как все, настоящим, новыми делами, новыми хлопотами.