В Трувиле есть несколько редкостей. На окраине городка в романской церкви сохранились фрагменты средневековых фресок. На одном из них изображена альтернативная версия грехопадения. Ева не без радушия кормит с ладони змеюку с наивной, глупенькой мордашкой. Кормит то ли жужелицей, то ли еловой шишкой, то ли шпанской мушкой. Чем все это кончится – можно только гадать. Как бы то ни было, мы живем в многополярном мире и должны быть готовы отвечать на любые вызовы современности.
На главной площади Трувиля – старая ратуша, так часто перестраивавшаяся, что при Виолле-Ле-Дюке ей решили придать подлинно готический вид, поскольку только его-то у нее никогда не было. В восточном крыле ратуши теперь Музей изобразительного искусства. Здесь есть на что посмотреть. Поднимаясь по главной лестнице, обратите внимание на третий картуш сверху. На нем изображена неловкая сценка. Леде никак не приладиться к Лебедю. Лебедь расправил крылья и ждет в свои объятия ненаглядную, но та ему по грудь, тучна и с трудом задирает левую ногу, чтобы залезть на него. Леда беспомощно тянет руки к его шее, но ей не взобраться на Лебедя. Придется как-нибудь так.
В одном из залов музея выставлена фреска, выполненная Тицианом для местного богатея. Ее нашли недавно в замурованной комнате дворца. С конца XVI века она была вне зоны доступа. Живопись за столетия выцвела и превратилась в стильный гризайль. Таким и должно было бы быть подлинное искусство Возрождения, если бы к нему не прикасалась время от времени волшебная рука реставратора. Если бы век за веком его не подкрашивали, подсматривая то и дело в томик Вазари.
Я обустроил свою Францию на наш лад: в столице происходит все самое главное, а все остальное происходит в провинциях. Жизнь прекрасна и удивительна, разумеется, повсеместно и у нас, и во Франции. И тем не менее обе страны сами собой делятся на две части, причем не пополам. В Германии, к слову сказать, неясно, где интереснее: в Берлине, Мюнхене, Франкфурте-на-Майне или Гамбурге. Нью-Йорк, Чикаго, Сан-Франциско, Лос-Анджелес – это разные планеты. В Италии и подавно жизнь поделена на разные школы живописи, разные кулинарные традиции и враждующие друг с другом футбольные клубы. Во Франции мне довелось столкнуться с совершенно другим положением вещей.
Ездить по разным регионам Франции чрезвычайно занимательно. Стоит только раз, приехав в новое место, почувствовать разницу – и превратишься на всю жизнь в бедекер или в тень Томаса Кука, и растворишься в Бретанях, Бургундиях, Аквитаниях и Каталониях. Это, конечно, прекрасная смерть для героя книги, который в свое время, возможно, и сам был не прочь затеряться на просторах страны, распадающейся на все новые и новые особые земли.
