Неведомый Памир | страница 77
Каракульская котловина примечательна еще тем, что это самое пустынное место Памира. Здесь выпадает меньше всего осадков, что-то около двадцати миллиметров в год.
В непосредственной близости от котловины расположена знаменитая долина Маркансу. Это название одни переводят как долина Смерчей, другие — как долина Смерти, но правильнее переводить его — мертвая вода. Почему ее так назвали, сказать трудно. Вода в русле обычная, хотя и течёт здесь только в июле. Видимо, дело в том, что раньше участок древней памирской тропы, вместо которой сейчас проложен тракт, был на Маркансу самым трудным: ледяные непрерывные ветры, крайняя сухость атмосферы, безводье, пески, большая высота; к тому же долина была первой на пути путников, попадавших на Памир через Кызыларт, и контраст с оставленными только что благодатными долинами Алая был особенно велик. А для вьючных животных Маркансу также была первым на Памире и иногда непосильпым испытанием, и гибли они здесь особенно часто. Да и выглядит долина довольно мрачно, и смерчи здесь крутят, говорят, чаще, чем где-либо на Памире. Потому, видимо, и повелось считать, что на Маркансу «нечисто». Кстати, гибнут здесь не только домашние животные, но, бывает, и дикие. Одна экспедиция наткнулась весной на целое стадо павших архаров, как бы внезапно застигнутых смертью. Неподалеку валялось несколько дохлых волков, явно преследовавших стадо и погибших вместе с ним1. Может быть, есть еще какая-нибудь причина, почему долина получила такое мрачное название?
…Работать одному на холодном, свирепом Каракуле в совершенно безлюдной местности было рискованно. Однако попутчиков мне найти не удалось. Направлявшаяся в Ош машина биостанции должна была доставить меня к заливу Музкол, для чего надо было сделать крюк в двадцать километров в сторону от тракта. По дороге нам пришлось заехать в поселок Каракуль, что на восточном берегу озера. Тут мне неожиданно повезло: я встретил своего старого знакомого, художника Ивана Кожевникова. Я знал его по прошлому году. Сейчас он писал на Каракуле, пытаясь уловить его непрерывно меняющиеся краски. На мое предложение Иван ответил немедленным согласием. На сборы ушло сорок минут. С местным начальством мы договорились, что за нами через неделю пришлют машину, и выехали к устью Музкола.
22 июня в четыре часа дня мы остались одни перед горой груза на пустынном берегу озера. До устья Музкола машина не дошла; до намеченного места оставалось десять километров. А лагерь надо было разбивать именно у устья Музкола — в этой части озера только там была пресная вода.
