Неведомый Памир | страница 3

— Станюкович, — буркнул он, обмениваясь со мной рукопожатием.

Кирилл Владимирович Станюкович, директор Памирской биологической станции, оказал мне существенную помощь. Благодаря его внушительной поддержке мне было разрешено досрочно сдать экзамены и пройти практику второго курса на Памирской биостанции. Это было большой удачей, максимальным вариантом того, что может добиться студент второго курса. Но пришлось здорово попотеть, чтобы к назначенному сроку прибыть на Ошскую базу биостанции.

Таким образом, 20 мая 1954 года я впервые очутился в Средней Азии, в городе Оше, откуда должен был с машиной биостанции без задержек попасть на Памир.

Непривычно жаркий день, до предела наполненный яркими впечатлениями, остался позади. Стройные колонны пирамидальных тополей четко вырисовывались на фоне быстро темнеющего неба. Непривычный шум журчащих арыков мешался с долетавшей из-за высоких глиняных дувалов протяжной восточной мелодией, знойной, как сегодняшнее небо. Я сидел перед распакованными ящиками и никак не мог сосредоточиться, чтобы взяться как следует за сборы. Слишком все получилось быстро. Еще неделю назад — ветреный весенний Ленинград, неуверенность, напряжение досрочно сдаваемых экзаменов — и вот я уже в Средней Азии, в цветущем оазисе Ферганской долины — древнем городе Оше.

Я приехал вовремя. Как раз к дальнему рейсу на станцию готовили две машины, первые в этом сезоне. Сообщение по тракту открылось только несколько дней назад. Нужно было спешно закупить все необходимое и получше упаковать ящики для тряской памирской дороги.

Уютный двор базы утопал в зелени. Часть его была скрыта плотной крышей виноградных лоз, стенами стояли пышные цветники. Возня и стук в гараже, где шоферы готовили к рейсу потрепанные на безжалостных дорогах грузовики, давно утихли, и с первыми звездами, загоревшимися над головой, один за другим стали запевать соловьи. Их громкие посвисты, прерываемые криками какой-то совки, влажный шелест листвы, тени летучих мышей, врывающиеся в круги света от ламп, дополняли очарование вечера, который мне, северянину, казался просто тропическим. Странно было думать, что совсем недалеко, в каких-нибудь ста километрах, громоздятся заваленные снегом хребты, где сейчас бушуют метели и царит мороз.

Я собрался было прогуляться по вечернему городу, как вдруг резко загремело кольцо калитки; залаяли собаки; несколько человек, обитавших на базе, устремились к воротам, и вскоре там дружно захохотали хриплые голоса. Кто-то громко меня окликнул. Оказалось, что это сверху — как говорят о спускающихся с Памира — приехал Леонид Федорович Сидоров, геоботаник биостанции, с которым я свел знакомство еще в Ленинграде. Он прибыл в Ош задолго до меня, когда заваленный снегами Памирский тракт совершенно бездействовал. Кое-как добравшись до Сары-Таша, он с помощью местных жителей миновал на лошадях заваленную глубоким снегом Алайскую долину, перебрался через Заалайский хребет и благополучно вышел к Каракулю. А там уже местный транспорт доставил его на биостанцию.