. Наблюдатели видели апатию верующих и безразличие духовенства.
Говоря о Кубе, мы сталкиваемся с понятием «cubanidad», которое можно условно перевести на русский язык как «кубинскость». Как отмечает Г. Перес-Фирмат, существует три схожих термина, имеющих одинаковое значение – «cubanidad», «cubania» и «cubaneo», но старейший из них именно первый, корни которого уходят в XIX век[263]. При этом если термины «cubanidad» и «cubaneo» практически идентичны, то термин «cubaneo» имеет несколько иной оттенок. В научный оборот его ввел известный кубинский исследователь Ф. Ортис, в своем докладе на конференции в Гаванском университете 28 ноября 1939 года, позже опубликованном отдельной статьей в журнале «Revista Bimestre Cubana»[264]. Данный неологизм он позаимствовал у испанского философа М. де Унамуно, который делал различие между терминами «hispanidad» и «hispania». М. де Унамуно полагал, что это различие необходимо, проводя аналогии с терминами «humanidad» и «hombria», где первый термин имеет общее значение, а второй – индивидуальное. В своей статье 1927 года «Hispanidad» философ писал: «Когда я говорю Hispanidad, я говорю об исторической категории, а также о духовной, которые вместе создали душу территории с ее контрастами и внутренними противоречиями»[265].
Таким образом, вслед за М. де Унамуно Ф. Ортис вкладывает в понятие «cubania» более узкий смысл, связанный не со всем спектром особенностей Кубы (в том числе и как государства), а именно с особенностями внутреннего склада кубинцев.
Несмотря на различия, мы будем пользоваться именно термином «cubanidad», который имеет более широкое значение, так как в случае с формированием и бытием религиозного сознания важно влияние факторов всех порядков.
Задаваясь вопросом, что есть «cubanidad», Ф. Ортис отвечает: ответ кажется простым. «Cubanidad» – это «кубинское качество», способ его проявления, его характер, его отличительные черты, его индивидуализация внутри общего, универсального[266]. В одной из своих работ он сравнивает рассматриваемый термин с кубинским блюдом ajiaco – супом, состоящим из множества перемешанных ингредиентов: «Куба – это ajiaco»[267].
Проблема же заключается именно в определении и выявлении этих отличительных черт или, другими словами, ингредиентов ajiaco. Как представляется, без понимания того, что есть «кубинскость», невозможно понять специфику религиозного сознания кубинцев, так как любое религиозное сознание есть продукт определенного общества, в котором оно проявляется.
