Три цвета сейчас господствуют вокруг: голубой — воды, зеленый — сопок и кремовый, желтоватый — большинства новых зданий. Почти весь Мурманск вот в такой светло-желтой одежде. Строители считают, что в долгую полярную ночь, когда ни на час не гасят фонари, желтый цвет зданий помогает городу выглядеть наряднее и веселее.
Но пора и в путь. Минуем стоящий у ворот знак с эмблемой порта — рельефным якорем и рыбой, еще некоторое время едем на машине, но вскоре из-за тесноты останавливаемся и продолжаем путь «пешим строем».
— Куда сначала, в цех, на судно? — спрашивает Олег Павлович.
— Все равно…
— Тогда в цех. А точнее, в холодильник.
Раньше мне казалось, что в холодильнике морозят разные продукты, чтобы не испортились, и в таком виде хранят их. Оказывается, там и «облагораживают».
Мы — в цехе вяления мойвы. Мойва — рыбешка невзрачная, малоценная, мелкая и, прямо скажем, не очень вкусная. Но ее в море много, и это заставило задуматься, как сделать ее вкуснее. Об этом впервые заговорили в январе 1974 года на городской партийной конференции и с трибуны обратились к ученым: найдите рецепт, чтобы из невкусной рыбы сделать вкусную. Ученые подумали и нашли.
В цехе, куда мы пришли, как раз и выпускают такую мойву — деликатесного вяления.
— Попробуйте, — предлагает девушка в белом халате.
Я осторожно откусываю кусочек рыбешки и вдруг чувствую, как по подбородку струйкой течет теплый жир.
— Ой, забыла вас предупредить! — девушка смеется.
В мойве до восемнадцати процентов жира, и, вяленую особым способом, ее охотно берут покупатели. Из мойвы делают также «шпроты», и как будто тоже довольно удачно.
Но для Баренцева моря, конечно же, главное не мойва, а извечная, столь любимая поморами, традиционная треска. Это для ее обработки сконструированы многие сложные машины. Вот одна из них захватывает в свою пасть рыбину, где-то в глубине обезглавливает ее, удаляет все кости и плавники, выдавая на другом конце чистое белое мясо. Двадцать четыре трески в минуту. Тут же аппараты для замораживания пельменей, машины, расфасовывающие в нарядные коробки филе, готовящие сборную уху, двойную — из палтуса и окуня, и тройную — с добавлением все той же трески.
— Это старый цех, — говорит Олег Павлович. — Позднее мы с вами зайдем в новый, и вы увидите разницу. Кстати, новых цехов и заводов у нас гораздо больше, чем старых, доживающих свой век.
До нового цеха далеко, и мы сначала направляемся на стоящее поблизости судно — транспортный рефрижератор «Хибинские горы».
